А что дальше

ОТПУСК В МАРТЕ

«Вот это экземпляр» - подумала Лариса, устремив свои слегка раскосые желтые глаза на молодого человека, стоящего у входа в танцзал.- «Интересно, сколько ему лет, думаю, никак не больше тридцати, ох, где мои семнадцать, да что там семнадцать, будь хоть на десяточку поменьше, чем сейчас….»

Молодой красавец, видимо, привык видеть в глазах отдыхающих в санатории дамочек неподдельный интерес к своей особе, тем не менее вежливо улыбнулся : «Вы у нас впервые? Надеюсь, что – понравится, Проходите, пожалуйста», - приятным баритоном обратился он к Ларисе, скользнув по ней взглядом своих серых с голубизной, непонятно как поселившихся на этом смуглом лице под соболиными бровями, глаз, и тут же, протянув руку, вежливо подхватил под локоть пожилую даму, помогая ей преодолеть пару ступенек перед входом в зал. Мужчин в нем было вполне достаточно и, главное - активных, но подборка танцевальных мелодий была скучновата.

Скромненько простояв в уголке, скрестив руки и ноги, два или три танца, Лариса, наконец, была одарена вниманием «деревенского мужичка», как мысленно оценила она , пригласившего ее на танец кавалера, который умудрился в танце ни разу не наступить ей на ногу и двигался вполне прилично. Обмен репликами был довольно банальный:

   - Добрый вечер, давно отдыхаете?

   - Добрый. Давненько, уже целых три часа.

   - Хорошо выглядите, не скажешь, что с дороги.

   - Спасибо, я стараюсь.

   - Николай,

   - Незнакомка

   - А что так?

   - Да так как-то.

   - И что, следующего танца не будет?

   - Для меня – нет, я – в камеру.

   - Куда, куда?

Впервые за вечер Лариса рассмеялась:

   - Да в номер, он не на много шикарней.

  Надо сказать, что привыкнув к довольно приличным номерам санаториев МВД, Лора была шокирована скромной обстановкой предоставленного ей для проживания двух коечного помещения, даже без отдельного душа и туалета. Администратор объяснил:

   - Что вы хотите, Санаторием мы стали недавно, это бывший пионерский лагерь. Обстановка еще – куда ни шло, да вот уголька в котельную завезли маловато, будем экономить. У меня остался еще один рефлекторный обогреватель, спешите получить -желающих будет много.

Покинув танцзал, Лариса поспешила в номер, тем более, что вещи были разобраны и разложены лишь наполовину – после «знакомства» с номером требовалась немедленная положительная эмоция. Дискотека, кстати, тоже не очень-то впечатлила, но помогла успокоиться, не то, чтобы смириться, но как-то примириться с обстоятельствами и думать, чем уравновесить этот «не навязчивый» сервис. Дверь в номер была приоткрыта, там явно кто-то был. «Наверное, уже подселили, интересно - кого?» - Перешагнув порог, Лариса лоб в лоб столкнулась с новой жиличкой, вернее, лоб в грудь – лоб жилички, грудь – Ларисы.

Снизу на нее смотрели два огромных голубых глаза и между ними сморщенный от смеха носик.

     -_Ну, что ж, раз «состыковались», давайте знакомиться – Лора

   - А я – Дуся, очень приятно. Вы знаете, я первый раз по путевке. Горящая, ехать никто не хотел – не сезон, а я так вот – с радостью, до этого никуда из своей Тюмени не выезжала, работаю в отделе недавно, путевка в сезон будет или нет, а тут такая удача!

Как здесь здорово, настоящая весна, а у нас – когда еще распогодится! А номерок какой уютный, и умывальник – есть, водичка тепленькая, а персонал, такой заботливый – калорифер принесли на случай, если прохладно будет. Я уже и в душ сбегала – справа по коридору.

       Не переставая «трещать», Дуся доставала из чемодана аккуратно упакованные вещи,

Раскладывала, развешивала. Наблюдая за хорошенькой Дусей, Лариса поймала себя на том, что дурное настроение куда-то улетучилось. А ведь и вправду - повезло, хорошая «товарка» на курорте – большое дело. Обычно, приезжая на отдых, Лариса сама искала себе подружку для совместных развлечений, а тут, и искать не надо, Рядом с такой «заводилкой» - не соскучишься.

       - «Прописываться» будем? – Дуся достала из сумки небольшую плоскую бутылочку коньяка и оттуда же плитку шоколада и – огурец. Такое сочетание продуктов обоих очень развеселило, Лариса вспомнила, что у нее в сумке тоже кое-что осталось от обеда, предложенного в самолете – кусочек упакованного сыра, джем в баночке и вафелька.

     - О, да у нас тут целый пир, что будем мазать джемом сыр или огурец?

   - А давай и то и другое, а нож у нас есть?– Дуся придирчиво осмотрела свой багаж, -

   - Да, с холодным оружием мы промахнулись. Слушай, а ногти нам на что?

Ногти у Дуси действительно были великолепные, как и тонкая в запястье кисть руки с длинными «музыкальными» пальчиками.

   Кто-то деликатно постучал в дверь. Лариса быстро схватила бутылочку и сунула ее под подушку.

- Да, да, входите. Вот это – здрасте, как ты меня нашел?- в дверях стоял Николай, а из-за его плеча выглядывал еще один субъект с более изящной, чем у первого, комплекцией.

   - О чем вопрос, где служим, войти разрешите.

   - Да вошли уже, докладайте, с чем пожаловали? А ручечку, ручечку – к козыречку. И – по всей форме, как положено.

   - Извините, товарищ начальник, звездочек на ваших погонах не разглядел – близорук-с

Мы вот тут с приятелем к вам насчет прописки, Сашок, сумку давай. – Из-за спины Сашка вынырнул портфель, внутри которого что-то многозначительно брякало. Переглянувшись, подмигнув друг другу, соседки дружно затрещали, деланно заламывая руки и закатывая глаза, что приехали лечиться, что – режим, что «за кого вы нас принимаете?»
     - А разрешите взглянуть, что у вас выглядывает из-под подушки?- Улыбнулся Николай, неожиданно выказав ямочку на правой щеке.

   - А ордер на обыск у вас есть – Лариса деланно насупила брови и агрессивно подбоченилась.

   - И даже – два, засмеялся Сашок и протянул женщинам две шоколадки в яркой обертке.

     - Ну что, Дуся, придется подчиниться.

   - Ладно, Лора, ребята хорошие, пусть проходят, да и с ордерами они, как не пустить.

   - Ну, вот и познакомились. Значит – Лора, Дуся. Я, Дусенька, Николай, Лора знает, А это – Сашок, Александр значит.

   - Да, мы уж догадались,

   - Умницы вы наши.

   - А ваши или – нет, поглядим.

- Как смотреть будете, с чего начнете? А давайте – с портфеля.

   - Не увлекайтесь, скоро – ужин,- Лариса с сомнением смотрела на вынырнувшие из портфеля бутылки - коньяка, шампанского и сухого вина – Интересное у вас ассорти,

- Ну, мы пока не знаем ваших предпочтений, хотя ваше ассорти покруче нашего – сказал Николай, указывая на джем возле огурца, - Мы, вообще-то, еще цыпленочка прихватили, какая никакая – закусь, продолжил он, доставая из того же портфеля хоть и упакованную, но издающую соблазнительный аромат, хорошего веса курицу.

     - А ужин? – слабо пискнула Дуся.

   - Такова наша служба. Жертвуем многим, даже – ужином, подал, наконец, голос Сашок.

«Прописка» затянулась заполночь. Кроме курицы в портфеле оказался еще большой душистый ананас, нарезанный батон и бутылочка виноградного сока. С «холодным оружием» у ребят тоже оказалось все в порядке – складной нож с затейливой резной ручкой.

   Удивительным было то, что «компанию» никто не тревожил.

Высказавшись по этому поводу, Лариса услышала:

- Не беспокойтесь, барышни, сразу видно, что вы не были на собрании, устроенном отдыхающим начальником. Он очень извинялся за отсутствие надлежащего сервиса, а главное, за прохладу в номерах, сказав при этом, что «Он очень надеется, что присутствующих дам согреют горячие сердца кавалеров», что мы и пытаемся сделать, - сказал Николай, приподнявшись со стула, чтобы пересесть на кровать поближе к Ларисе, но, поймав ее остерегающий взгляд, вздохнул и сел на место.

- Однако, «кавалеры», пора расходиться, надеюсь, до утра не замерзнем, - сказала Лариса, указав на калорифер.

- Ну, что ж, «по камерам» так – «по камерам», - подхватил Николай, вспомнив, как Лариса обозвала свой номер,

- До завтра.

       После ухода ребят, вместо того, чтоб лечь спать, Дуся развеселилась еще больше.

- А давай еще поболтаем, мы ведь толком и не познакомились с тобой, не успели,

- А – давай. Замужем? Дети есть.

- И замужем, и детей двое: дочь и сын, ей – шестнадцать, ему – восемь.

- Однако! Самой-то сколько?

- Скоро тридцать шесть. Я рано замуж выскочила. Дружили со школы. Вот и додружились до свадьбы. Мы ведь и не расставались ни разу. Первый раз одна отдыхать поехала, «вырвалась», можно сказать. А ты – как?

- Официально развелась, но пока не разъехались, проблемы с разменом квартиры, какой вариант не найду, всё его не устраивает. Да и развод то дал под давлением. Не хотелось волынку с судом затевать, через ЗАГС – оно проще, детей общих нет. Ладно, завтра договорим, и вправду, спать хочется. – Лариса сладко потянулась, закинув руки за голову,

- Поздно уже, да и разница во времени чувствуется. Спокойной ночи. – Раздевшись, юркнула под одеяло.

- А я б еще поболтала, хорошие ребята, правда?

- Правда, правда, ложись уже.

   Утром яркий лучик весеннего южного солнца беззастенчиво пробрался к женщинам в комнату. Скользнул по розовым щечкам одной, задержался на длинных ресницах другой и успокоился окончательно, запутавшись в волнистых темных волосах Ларисы.

   - Подъемчик! На завтрак опоздаем. – Позевывая, протирая кулачками глаза, Лариса глянула на сладко посапывающую Дусю и повысила голос:

- Вставай, полуночница, - на что та только натянула одеяло повыше и отвернулась к стенке.

   - Ах, ты так?- И подушка, описав дугу над остатками вчерашнего пиршества, опустилась на округлый бугорок под одеялом Дусиного ложа.

- Ой, только не по попе, это мое больное место. – прошелестел Дусин голосок, и уже две подушки одна за другой полетели в обратном направлении.

   «Поразмявшись» таким образом еще минут пять, после чего, сбегав в душ и приведя себя в порядок «на скорую руку», женщины появились, наконец, у входа в просторное помещение столовой.

- Вроде бы успели – шепнула Дуся.

- Проходите, ваши места вас ждут, - улыбнулась им невысокая полная женщина, оказавшаяся завзалом, - в первый день почти все опаздывают, пойдемте, я познакомлю вас с соседями по столу, пока они не ушли.

   Соседями оказались двое симпатичной наружности мужчин, примерно одного с Дусей возраста.

- Очень приятно, Борис. – Представился тот, что повыше.

-А, я – Вадим, рады познакомиться. Приступайте, завтрак нынче отменный, не будем вас смущать, увидимся.

   Вежливо поклонившись, мужчины ушли.

- Ну, мы и попали! Сколько мужчин, да какие «отборные» - восхитилась Дуся.

- А что ж ты хотела? Это тебе не профсоюзная здравница, где каждый замухрышка с циплячьей шейкой мнит себя павлином. В военных санаториях контингент – что надо, а главное – в большом количестве, скучать не придется.

   У выхода из столовой женщин уже ждали Николай с Сашей.

   - Привет, девчонки! На чайную плантацию едем? Вот билеты.

- А почему бы нет, поехали.- Ответила Лариса за обеих – только переоденемся.

Недалеко от своего корпуса Лариса заметила вчерашнего красавца с дискотеки. На сей раз, он был одет в спортивную форму, которая выгодно подчёркивала достоинства его атлетического сложения. «Да, хорош,- еще раз отметила Лариса – Аполлон отдыхает».

     Переодевшись в брюки и ветровки, женщины появились возле экскурсионного автобуса чуть ли не в последнюю минуту перед его отправлением.

- Ну, где же вы – выпрыгнув из автобуса, Николай галантно помог дамам войти в салон и проводил каждую до их мест, естественно, Дусе было уготовано местечко возле Саши, а Ларисе – рядом с Николаем.

     Автобус тронулся. Вначале ехали вблизи моря. Оно было спокойным и совершенно не оправдывало своего названия «Черное», а, наоборот, в лучах полуденного солнца переливалось всеми цветами радуги. Лариса молчала. На море она была не впервой, красота, отливающего перламутром, искрящегося морского простора, никогда не оставляла ее равнодушной. Вот и сейчас, ощущая ускоренное сердцебиение, светлея лицом, неотрывно смотрела на игру солнечных лучей с ленивыми барашками волн. Николай ей не мешал. Было похоже, что его больше интересовала игра чувств на лице Ларисы, чем пейзаж за окнами автобуса. Дуся с Сашей находились двумя сиденьями дальше, и оттуда на весь автобус раздавались то восторженные со всхлипом «ахи» Дусиного голоска, то трели ее заливистого смеха, прерываемые сдержанным баритоном соседа.

     - Я не покажусь назойливым, если спрошу о твоих корнях – нарушил молчание Николай – на русскую ты мало похожа, как и сложно отнести тебя к лицам какой-либо другой национальности. В тебе видится смешение нескольких кровей.

     - Ты прав – засмеялась Лариса, я – русская, но кровей во мне намешано предостаточно. Могу рассказать.

   - Пожалуйста, я не спешу.

     - Глядя на моих маму и папу, никто не скажет, что они не русские. Отец белокожий, темноволосый, зеленоглазый, с широким добродушным лицом, типичный сибиряк. Мама – голубоглазая блондинка, но с неожиданно смуглой кожей, но смуглость – не азиатская с желтоватым пигментом, а золотистая, легкая, похожая на загар. История их происхождения мне известна, у отца – до третьего колена, у мамы – немного подальше – начала свой рассказ Лариса. – Папин дед – из зажиточной крестьянской семьи Забайкальского края. Аборигенов тех мест в старину называли «гуранами», из за того, что во время татаро-монгольского ига, многие русские женщины рожали детей с раскосыми, как у горных козлов, глазами. Дед был невысок ростом, но обладал, по истине, удивительной силой. Так, однажды выдернул из трясины телегу с поклажей, которую не смогла вытащить даже лошадь. В жены себе он выбрал девицу из семьи ссыльных северян, зеленоглазую красавицу Матрену, ростом выше его на голову, с русой косой ниже пояса и не имеющую никакого приданого, чем удивил всю деревню, так как на таких в ту пору не женились. В лучшем случае, им светил брак с бобылем или вдовцом. Дед же, несмотря на неказистую внешность, считался женихом завидным, имея просторную избу и крепкое хозяйство.

     - Беру тебя, Матрена, для племени – именно такой, по словам моего папы, была первая фраза деда при сватовстве. (дед об этом всем часто рассказывал). Как уж там к такому сватовству отнеслась невеста, но жили они дружно. Девочка, которую родила Матрена, была единственным их ребенком и виновницей ее смерти. Дед больше не женился, видно крепко запала ему в душу северная красавица. Минуло время, дочь выросла, статью - в мать, силой – в отца. Вышла замуж за хорошего парня, родила двух сыновей (мой отец был старшим), но, однажды в метель, лошадь привезла во двор два замерших трупа, это были дочь деда и его зять, так мой отец с братом стали сиротами, но пока был жив дед, жили хорошо. Кстати сказать, слова деда по поводу «племени» стали пророческими. Рост папы, по тем временам, считался выше среднего.

     - Не менее интересна родословная мамы. Часть донских казаков, со времен Екатерины, попала в Сибирь, где было основано Омское казачество, в число которых входил и мамин (а значит и мой) предок. Как известно, кровь Донских казаков смешана с греческой Отсюда, думаю, гордый профиль моего деда, мамин да и мой тоже. Но это еще не всё. Дед моего деда влюбился в таборную цыганку, да не простую – дочь самого барона, выкрал ее,

но поступил честно: откупился деньгами, цыганку окрестил, женился и так полюбился цыганам, что они передали ему секреты своего кузнечного мастерства, и мой прадед стал основателем династии кузнецов, что, в дальнейшем, спасло семью от высылки на соловки во время раскулачивания. Мамин отец был единственным хорошим кузнецом на всю волость. Семья жила в достатке, имела большой пятистенный дом. К тому времени дед был женат второй раз, мамина мама умерла в родах, маму воспитывала мачеха. От двух браков у деда было девять детей, все « на своих ногах», работящие, хозяйство большое. Хоть справлялись сами, без работников, все равно были причислены к классу «кулаков» и подлежали высылке, но на защиту своего кузнеца поднялась вся округа. Семью оставили в покое, но дом отобрали под сельсовет, а самих выселили в землянку. Вскоре старшие вынуждены были искать свою «долю» на стороне. Так один из братьев оказался на Дальнем Востоке, куда за ним по путевке комсомола, уехала моя мама. Ты не заскучал?

   - Что ты, невероятно интересно. А как они встретились? Твои мама и папа.

   - О, это отдельная история.

   - Расскажи, приедем еще не скоро.

   За окном автобуса в это время потянулись бескрайние плантации виноградников, пейзаж довольно однообразный, поэтому неторопливая беседа была, весьма, кстати.

     - Расскажите, пожалуйста, вы так интересно рассказываете – раздался голос с соседнего сидения. И только тут Лариса обратила внимание, что в автобусе было невероятно тихо, а вытянутые шеи экскурсантов с последних сидений красноречиво говорили о повышенном внимании к ее повествованию.

   - И, если можно, погромче, - еще один голос с «камчатки»

- Ну что же, слушайте: «Дела давно минувших лет, преданья старины глубокой» - с улыбкой пропела Лариса, но потом продолжила своим глубоким, приятного тембра голосом, рассказ о далекой встрече своих родителей, который слышала от них не раз.

   - Советская власть до деревни, в которой жил папа, добралась не скоро. Еще подростком отец работал у местного помещика кучером. В те времена зверя в тайге было много, рыба в реках ходила косяками. Барин, у которого служил отец, очень любил охоту и рыбалку и приучил к этому своего «казачка», как он папу называл. Очень скоро и для отца это увлечение превратилось в страсть. В нем открылся особый талант: он никогда не плутал в лесу, чувствовал себя в нем, как дома. Не раз выводил своего хозяина из глубокой глухомани к месту стоянки. Кроме того, он научился отлично стрелять. Поразить белку в глаз – было обычное дело. Надо сказать, что жилось ему у барина неплохо. Он, как говорится, был у того «на особом счету». Но Советская власть добралась и до глубинки. Барин сгинул, папа к тому времени достиг призывного возраста, прослышав о его умении обращаться с оружием, его призвали в отряд НКВД, поручив надзор за оружейным складом, а во время перебоев со снабжением продовольствием, он выполнял особые задания по добыче дикого зверя. Вскоре, отряд был переведен на Дальний Восток. Вначале самостоятельно, затем под началом опытных наставников, отец стал оружейным мастером, да таким, что из обычной одноствольной «тулочки» мог соорудить нарезное оружие, способное поразить крупного зверя.

       Тем временем мама жила в семье брата, нянчила его старшую дочь, по прежнему работала на стройке, но уже в продовольственном киоске продавцом-кассиром, уж больно приглянулась она местному начальнику, и он решил, что такой хорошенькой не место среди кирпичей и цемента. Начальник был пожилой, глубоко женатый, к счастью его планам относительно мамы не суждено было сбыться, его перевели на другой объект и даже в другой город, а мама так и осталась работать в киоске. От кавалеров отбоя не было, да к тому же, не только от тех, кто замуж зовет, поэтому с работы маму всегда брат встречал. Мечтая о любви, о настоящем защитнике, как-то, во время святок, мама решила погадать по старому обычаю, о котором знала еще с детства, на «суженого-ряженого».

Сложила из спичек колодец, закрыла его на замок, сказала при этом: «Суженый-ряженый, приди ко мне наряженный», положила ключ под подушку и легла спать. Во сне пришел к ней солдат и попросил ключ от колодца, так как ему, якобы, дали задание этот колодец почистить.

Наутро она рассказал сон невестке, обе посмеялись. А вскоре, мама увидела этого солдата на танцах, но он к ней не подошел. Сказала об этом невестке, та ответила: - «Тебе померещилось» - и больше к этому разговору не возвращались. Вскоре, маме пришлось возвращаться с работы одной, так как брата задержали дела. Было темно, дорога шла вдоль оврага. На груди была спрятана дневная выручка. Вдруг, дорогу ей преградил какой-то парень:

-     Здорово, красавица, наконец-то встретились без твоего братца, долго я ждал, теперь от меня не убежишь. – У мамы язык к горлу прилип, ноги стали ватными, Она не закричала, а почти что прохрипела:

   - Помогите.

     И надо же было так случиться, что в это время неподалеку проходил отец, то ли с дежурства, то ли просто гулял, но он этот хрип услышал и, не раздумывая, побежал на выручку. Драться папа умел, он и меня, было дело, учил кое-каким приемам. Как бы то ни было, мама была доставлена домой в целости и сохранности. Правда, как она мне потом призналась, на нее после этого напала «медвежья болезнь» ну, вы понимаете, о чем я говорю, чуть не месяц она этим маялась, изрядно похудела (в то время худоба не считалась достоинством, скорее – наоборот), но отец от нее не отстал. Вскоре, они поженились. Вот такая история. – Лариса глянула в окно – Похоже, куда-то подъезжаем.

   В автобусе зашевелились:

   - Действительно – приехали.

   На небольшой площадке возле двухэтажного, увитого плющом строения, автобус остановился. Дверь открылась, и в салон вошла стройная черноволосая девушка. Приветливо улыбнулась.

         - Добрый день, с прибытием – сказала она с легким восточным акцентом – сегодня я ваш гид, сейчас мы пройдем к чайным плантациям, где вы увидите и услышите много интересного. Затем вот в этом здании вы познакомитесь с чайной церемонией и продегустируете наши сорта чая.

       Назад экскурсанты вернулись довольные, но голодные. Сухой паек, выданный им в дорогу, и, даже дегустация чая, не смогли утолить разыгравшийся аппетит путешественников. Ужин был «сметён» подчистую, и даже - с «добавкой».

   - Ну, что – на танцы, ребята уже ждут – Щебетала Дуся, рассматривая себя в большое зеркало на дверце шкафа в номере – Этот шарфик мне идет, ты не находишь?

   - Молодцу – всё к лицу – Отозвалась Лариса - Идите, я полежу, почитаю немного. Вот, прихватила в дорогу – Указала она на небольшую книжицу, лежащую на тумбочке.

   - Ну, Лариса, ну, пойдем, Николай обидится, хороший ведь парень.

     - Хороший, но – не мой. Иди, иди, Сашок ждет, Николаю – привет.

   Проводив Дусю, Лариса задумалась. Её рассказ о родителях напомнил ей, что надо бы отправить письмецо им, давненько не писала. Достав из чемодана приличного размера блокнот, аккуратно вырвала листок, взяла ручку, усевшись поудобнее, начала – привычное: «Добрый день, здравствуйте мои дорогие, мама, папа….». Стук в дверь заставил ее отложить начатое.

   - Да, да, войдите.

     Вошел Николай. Лицо обычное, приветливое, немного нарочито грустное.

   - Вот шел мимо, решил занести тебе сдачу.

   - Какую сдачу?

- Да, с привета твоего, такой большой и весомый оказался, без сдачи – никак нельзя. – и тут же, из портфеля – «Кинздмараули», коробка конфет и два апельсина.

   - Ты с ума сошел? Споить меня хочешь?

- Чего тут пить? – С грузинским акцентом прохрипел Николай, но тут же перешел на свой обычный, мягкий голос – Я уже знаком с твоим предпочтением, вот, раздобыл по случаю - указал он на вино.

   - Послушай, Николай. Не хочу тебе голову морочить. Я не «синий чулок» и не зануда. Прекрасно знаю, что такое курортный роман. В санатории не первый раз. Извини, но у нас с тобой романа не выйдет.

     - Уверена? Что не так?

     - Сама не знаю, но – уверена. Это либо – есть, либо – нет. Времени у нас мало, дружба тебя не устроит. Не горю – понимаешь?

   Николай взялся за щеки, как при зубной боли и затянул гнусавым голосом:

   - Бедная моя головушка. Вот приеду домой с курорта и зачнет меня пытать благоверная да с пристрастием, доложи, мол, как блюл честь мою женскую, да подробненько. Ну что я ей скажу. А скажу ей правду-матушку – не поверит ведь! И не будет прощения моей невинной головушке, что в двойне обидно, потому как, воистину – невинной….

     Лариса уже смеялась –

   - Хватит, прекращай, я – серьезно.

   - Да и я – серьезно. Понял о чем ты. Секс – это не главное. Мне интересно с тобой, а там – посмотрим. В общем, так. По грамулечке   и – айда гулять. Вечер-то какой.

   - Айда? Сибиряк что ли?

   - Омич. Да, да – земляк твоей мамы. Родился в деревне Волчанка Москаленского района

Омской области. Вот так.

   - Невероятно. А в Москву как попал? Ты ведь с Петровки?

   - Это долгая история.

   - Расскажи, я не спешу.

   - О, нет, вначале – по грамулечке, потом – гулять и под шепоток набегающих волн

так и быть, мадам, я Вам свою историю поведаю.

   - Умеешь ты уговаривать – Лариса потянулась за ветровкой.

- Нет, дорогая, шубейку набрось. Хоть не Сибирь, но и не Индия, и март месяц

- не май. – Ловко распечатав бутылку, Николай плеснул ее содержимое на дно двух стаканов, достал по конфетке. За что пьем? А давай просто – за исполнение наших желаний!

   - Многозначительный тост. Ну, давай.

     Вечер и впрямь был чудесный. Фонари набережной бросали рассеянный свет на воду и, казалось, море дышит глубоко и спокойно.

   - А. пойдем подальше, здесь недалеко есть тихая заводь, я там сегодня уток кормил. – Николай подхватил Ларису под руку, они осторожно спустились поближе к воде и пошли вдоль берега в сторону от цивилизации, туда, где лишь отблеск звезд в морских волнах дает некое подобие света окружающему пространству.

   - Я жду твоего рассказа. – Лариса повернулась лицом к Николаю и прошла несколько шагов «задом –наперед».

   - Осторожно, не Рио-де-Жанейро, можно споткнуться и шлепнуться.

   - А Вы разве там бывали?

-- Не привелось, но наслышаны-с.

- Хватит заговаривать мне зубы, интриган, вот сейчас рассержусь и уйду.

- Не уйдешь.

- Это почему еще?

- А потому что тебе самой здесь нравится. Море, звезды, красивый мужчина рядом – Николай со смехом отскочил в сторону, ожидая реакции Ларисы, и – во время, так как шарф с Ларисиной шеи промелькнул в двух сантиметрах от его головы.

- Получишь у меня.

- Сперва – догони.

     Лежавшая метрах в пяти от берега, неопределенной формы коряга, пришлась, как нельзя – кстати, набегавшейся паре.

-   Фу-у-у, уморил совсем – Присев на корягу, Лариса расстегнула шубку, вернула шарф на место. Давай, рассказывай. – сказала она повелительным тоном.

- Погоди, сейчас по сценарию должен быть поцелуй.

   - По какому сценарию?

-Ты что, кино не смотришь? Во всех фильмах после «побегушек» следует поцелуй, так что – закрывай глаза, будем целоваться.

   - Иди ты в баню, мы не в кино.

   - Понял, не дурак. Ну, ладно, слушай. История моих родителей не менее романтичная, чем твоих. Из купцов мы, причем первой гильдии. Прадед мой в Омске лавку держал, галантерейную. К стыду моему, не знаю, сколько у него детей было, знаю только, что все они были «при деле», Торговать ездили не только по волости, но и в другие города. Еще знаю, что бабка моя – «непутевая» была. Связалась с подпольными «кружками», возможность разъезжать по деревням использовала для распространения нелегальной литературы, короче говоря – попалась. Потом – острог. А дед мой, по иронии судьбы, ,служил в полиции и должен был вести ее «дело». Бабка моя, говорили, хороша была необыкновенно. Волосы имела такие, что разденься до гола и распусти их – никто и не заметит, что одежды нет, накроют всю, как плащом. Вот дед и влюбился в нее с первого взгляда. В общем – вначале он ее от тюрьмы спас, потом, когда революция, смутные времена – она за него словечко замолвила. Жили невенчанными. Много неприятностей пришлось бабке перетерпеть из-за ее внешности – мужики влюблялись, бабы – ревновали. После революции она была не последним лицом в правительстве области, но нашлись «добрые люди» - «капнули», куда надо и происхождение её ей припомнили. Чтобы не подвести «под статью», другой «добрый человек» спрятал ее подальше от завистливых глаз, направив в глухомань – село «Волчанку» колхоз организовывать. Там и отец мой родился. Мама моя – из местных, деревенская, добрая, хозяйственная. С отцом перед самой войной поженились. На войну отец ушел – с трактора в танк. Под Курском был ранен. Из госпиталя сбежал, но в танкисты был уже не годен. Посадили шофером в американский джип, командиров возить. Однажды автомобиль был подбит, а полковник, которого отец возил, тяжело ранен, так он его под обстрелом несколько километров на себе тащил, при этом тоже получил ранение в ногу. Чуть кровью не истек. Их так и подобрали обоих, без памяти. Так вот этот полковник - Иван Егорович, впоследствии стал моим крестным отцом. Как ты уже поняла, я после войны родился. Когда отец один из немногих, весь в орденах вернулся в село – был праздник. Маме нелегко с ним было. Вдовушек – пруд пруди, а мужиков – раз, два – и обчелся. Но ничего, до сих пор вместе. Правда, живут сейчас в Омске. Отец был направлен на партийную работу. Получил квартиру в центре. Заочно закончил Автодорожный институт. Мама так больше и не работала, детей нянчила. В Омске она еще двух девочек родила. А меня после школы Иван Егорович в Москву пригласил. Хороший человек, и дочь у него – хорошая. Поженились. В Москве я юрфак Госуниверситета закончил. Работаю, сама знаешь – где, живем уже отдельно от родителей жены, нашей дочери двенадцать лет, всё, досье можно закрывать?

-   Пожалуй. Айда – назад – передразнила она Николая.

   - Пойдем, однако, что-то прохладно становится, а у дамы горлышко плоховато прикрыто, – указал он на небрежно заправленный шарфик, - Простудится, возись потом с ней.

   - Это еще не известно, кто вперед простудится, мужичек нынче хилый пошел….

   - Кто – хилый? – Не успела Лариса опомниться, как была подхвачена и высоко поднята крепкими руками – проси прощения, а то – не отпущу,

   - Ладно, ладно, - отбивалась Лариса – извиняюсь, пусти уже, медведь.

     До номера добрались за полночь. За дверью было тихо.

   -Ну, ладно, пока, как бы Дусю не разбудить.

- Ты думаешь? Да ее, наверняка, еще нет. Ты – не обратила внимание на слабый свет в окне нашего с Сашей номера? Я почему-то уверен, что в данный момент он знакомится далеко не с литературным произведением. Дуся – намного интересней. Пусти хоть погреться. Обещаю – приставать не буду.

   Нарочито жалобная физиономия Николая заставила Ларису улыбнуться.

- Ладно, заходи уж, «бомж» несчастный. Спать захочу – выгоню.

     В номере действительно никого не было. К бутылке вина и конфетам, оставленным на столе, после нашей парочки, явно, никто не прикасался.

   - Может быть – продолжим, ну, чисто – здоровья для? - Поднял бутылку Николай.

   - Нет, дорогой, ты – как хочешь, я – не буду.

- Тогда и я – не буду. Вода хотя бы есть?

- Глянь в холодильник, «Нарзанчик», вроде бы, оставался.

Достав из холодильника бутылку «Нарзана», поинтересовавшись: «Будешь?», получив отрицательный ответ, Николай налил себе чуть не полный стакан минералки и со смаком выпил.

   - Ах, хорошо. Присесть разрешите. – Усевшись поудобнее, продолжил – А признайтесь-ка, милая барышня, все-таки я вас чем-то «зацепил».

- С чего ты взял?

- А почему тебя тогда моя «прикорневая система» так заинтересовала, простое любопытство? Что молчишь?

- Да вот думаю, посвящать ли тебя в мою «крепчайшую тайну».

- А, посвяти, я – могила, зуб даю – сделал Николай соответствующий жест.

- Ладно, так и быть, скажу. Пишу я.

   - Что, и печатаешься?

- Да – нет, просто пишу. «В стол», хобби у меня такое. Каждая новая услышанная история – новый рассказ или даже – повесть. Естественно, имею право на «художественный вымысел», но главное – сюжет. Предпочитаю правду жизни. Порой жизненные сюжеты более захватывающие, чем любой вымысел.

   - Ну, ты даешь! Почитать дашь?

   - Ты что думаешь, я эти «великие творения» с собой вожу?

- Жалко, В моем лице можешь потерять поклонника своего таланта.

- Лучше бы не говорила. Будешь издеваться – получишь.

- Ладно, ладно, не буду. Честно говоря – уважаю. Иной раз что-то запротоколировать надо – такая «корявость» выходит. А у другого протокол допроса, как поэму читаешь.

   Взглянув в окно, Николай быстро поднялся и погасил свет.

- Ты – что?

- Тихо, молчи, давай наших разыграем, видишь свет в моем номере погас, сейчас явятся.

Прячься за шторку, а я в шкаф залезу.

- Ну, что за детский сад – со смехом отбивалась Лариса от Николая, который кутал ее в оконную штору.

   Тем временем за дверью послышались осторожные шаги. Николай шутливо погрозил Ларисе кулаком и проворно нырнул во встроенный одежный шкаф. Лариса притихла и прислушалась.

   - Говорил тебе – оставайся, а что - как помешаем,

   - Да нет их еще, бродят где-то. Отдавай сумочку, ключ достану.

 За дверью послышался скрип ключа в замочной скважине.

   - Странно, не открывается – Дуся взялась за ручку двери – Ой, а дверь открыта.

   Войдя в номер и включив свет, Дуся придирчиво осмотрела комнату.

   - Вроде всё на месте. Это я, растяпа, вечно что-нибудь забуду,

то включенный утюг, а теперь вот – дверь не закрыла, ладно, давай прощаться, поздно уже, до завтра.

   - Успеется – уткнулся Александр лицом в пушистые волосы Дуси, – златовласка моя, – потянулся он к ней губами, крепко прижав и слегка оторвав от пола.

   - Пусти, баловник, - смеялась Дуся, болтая в воздухе ногами,- Ой, пискнула она, услыхав чье-то покашливание.

   Лариса со смущенным лицом выступила из-за шторы.

   - Простите, ребята, это всё твой весельчак – повернулась она к Саше – вылезай уже, умник, - устремила она глаза на шкаф, услышав в ответ тишину, подошла и распахнула дверцу шкафа. Но в шкафу никого не было.

   _

                     ГЛАВА ВТОРАЯ

     Нырнув в шкаф, Николай ударился головой о верхнюю полку, чтобы не упасть, упёрся правой рукой в противоположную стенку шкафа. Под рукой оказался какой-то бугорок, который повернулся вслед за движением кисти его руки. Противоположная стена открылась, наподобие двери, увлекая Николая за собой, и он буквально ввалился в какое-то темное помещение. «Ну и дела!» - осторожно прикрыв дверцу, вытянув руки, сделав небольшой шаг вперед, Николай наткнулся на прохладную стену. Поводив по ней руками, неожиданно нащупал выключатель. Вспыхнул свет, и Николай увидел, что находится в небольшом, вытянутом, наподобие «тёщиной комнаты», как шутливо назывались маленькие кладовочки в «хрущёвках», помещении. Слева располагались две небольшие, основательно пропылённые полки. Под ними в углу стояла невзрачная хозяйственная сумка, однако, пыли на ней было значительно меньше.

       «Мусор, что ли - подумал Николай, - Размещу-ка я его в шкафу у девчонок, пусть повеселятся».

       Захватив указательным пальцем руки одну из ручек сумки, он потянул её на себя. Сумка оказалась неожиданно тяжёлой. Заглянув во внутрь, Николай отшатнулся, ослеплённый блеском содержимого. Драгоценные камни различного цвета и размера, вкраплённые в ювелирные изделия, переливались всеми цветами радуги, и казались настолько же неуместными в сей задрыпаной таре, как сказочная принцесса в повозке мусорщика.

     - Ну, всё, отпуск - коту под хвост - сказал сам себе майор милиции, устраиваясь поудобнее, на полу возле сумки, чтобы упорядочить мысли, которые, подчиняясь профессиональному навыку, уже забегали в разных направлениях, будоража память, которая услужливо преподнесла ему строки не очень далёких оперативных сводок по Краснодарскому краю.

     - Ограбление Ювелирного. Неужели – оно? Товар так и не нашли. Когда это было? Однако, месяца три назад.

     Даже за скупыми строчками милицейских протоколов проглядывалась необычность этого громкого дела. Ни единого выстрела, ни единого трупа. Почти центр города. Утром в закрытом магазине обнаружили спящих охранников и пустые сейфы. Мистика. Тем не менее, дело было раскрыто. Один из охранников рассказал, что сквозь сон слышал, как кто-то высвистывал марш тореадора из оперы Кармен. В то время в городе гастролировал цирк лилипутов. Одна из продавщиц была на представлении и вспомнила, что во время трюков эквилибрист насвистывал именно эту мелодию. Артиста задержали. Хищение Социалистической собственности в особо крупном размере, статья – расстрельная, фигурант отпирался не долго. Дело было так. Уборщица приходила на работу в магазин с большой хозяйственной сумкой и бросала её, где попало, за что постоянно получала от всех замечания. Постепенно народ привык и перестал на неё обращать внимание. Тут то и был принесён в магазин в этой самой сумке лилипут. В кабинете директора, напротив сейфа, стоял большой шкаф с антресолями. Попасть в них маленькому акробату труда не составило. Таким образом он узнал коды замков сейфов, а затем сумел сделать слепки ключей от входных дверей. В течение трёх дней женщина утром приносила лилипута в сумке, а вечером уносила. В день «премьеры» артист из магазина не ушёл. Был спровоцирован небольшой шум со стороны улицы, который отвлёк охранников и позволил подсыпать им в кофе снотворное. Остальное было сделать не сложно. «Работая», малыш так вдохновился, что рассвистелся, как на представлении. Закончив «потрошить» сейфы, артист впустил в магазин подельницу. Сумка с награбленным была тяжеловата даже для неё, не то, что для худосочного лилипута.

     Идущая по ночному городу пожилая, бедно одетая женщина с хозяйственной сумкой, ведущая за руку малыша, не представляла интереса ни для редких прохожих, ни для возможных любителей поживиться за чужой счёт. Вероятно, всё закончилось бы хорошо для этой парочки, но вмешался Его Величество Случай. В городе два дня шёл снег, потом – оттепель и – мороз. На дорогах - страшная гололедица. Артист запомнил только, что когда они шли по «зебре» на другую сторону улицы, из-за поворота на большой скорости вылетел автомобиль, видимо, пытался затормозить, так как тормоза отчаянно визжали. На скользкой дороге это ему не удалось. Когда малыш пришёл в себя, он лежал «припечатанный» к стене жилого дома, поблизости не было ни его спутницы, ни сумки. Возле него остановилась машина скорой помощи, которая доставила бедолагу в больницу, где он неделю провалялся с сотрясением головного мозга, других повреждений артист не получил.

Как потом выяснилось, женщина погибла на месте. Приговор артисту был довольно мягким – восемь лет строгача.

   Вся эта информация пронеслась в голове Николая с быстротой молнии. Он уже не сомневался, что драгоценности в сумке именно те, что были похищены из Ювелирного. Артист не лгал. Самостоятельно тащить тяжёлую сумку он был не в состоянии в любом случае – хоть раненый, хоть – здоровый. Значит, либо был кто-то третий, либо сумка случайно попала в чьи-то нечестные руки. Появилась возможность это выяснить и поставить в деле о хищении жирную точку. Тот, кто принёс её сюда рано или поздно за ней явится. Но как быть с девчатами, говорить им об этой находке или нет? «Похоже, Лариса в нашем деле не на последнем месте, кстати, надо было узнать у неё, в каком она звании и на какой должности, хотя – нет, не удобно, а вот Дуся, скорее, телефонистка. В любом случае с Ларисой поговорить надо».

   В это время за стенами шкафа послышались голоса, смех, потом удивлённый голос Ларисы:

- Вот это – фокус. Он - что, невидимка? Когда успел из шкафа выйти?

- Посмотри за дверью, видишь, она приоткрыта – указала Дуся на входную дверь, которая действительно не была закрыта плотно.

   Услыхав, что компания вышла в коридор, Николай быстро выбрался из шкафа и, как ни в чём не бывало уселся за стол, скрестив на груди руки.

- Ты где был? – накинулась на него, вбежавшая в комнату Лариса.

- Всё-то вам расскажи. Прятки – моё хобби с детства.

Дуся и Александр, вошедшие вслед за Ларисой, уставились на Николая во все глаза.

   - Ну, старик, ты и даёшь – проговорил, наконец, последний. Тут и прятаться негде.

   - Ладно, пытать его будем завтра, а пока – по камерам, поздно уже – сказала Лариса, присев на кровать, изображая крайнюю степень усталости.

-Ну, что ж, Сашёк, пора, как говорится, и честь знать, сколь ни сидят, а всё ж – уходят – поднялся Николай со своего места. Похлопав себя по карманам, придирчиво осмотрел комнату.

   - Ребята, вы ключ мой не видели? Наверное, выронил где-то. Лариса, маленькая просьба – выйди со мной, помоги найти, я ночью слеп, как крот.

Лариса яростно взглянула на него, готовясь отчитать наглеца, но поймав серьёзный, жёсткий взгляд Николая, который никак не соответствовал его шутливому тону, внутренне напряглась и подыграла ему:

- Дурная голова ногам покоя не даёт. Пойдём, помогу.

- Коля, что случилось? - Спросила она через минуту уже на улице.

- Присядем – указал Николай на скамью у подъезда. – Ты не обидишься, если я спрошу о твоей должности и звании.

   - Ни сколько. Звание у меня не очень высокое – капитан милиции, и я руковожу отделом по делам несовершеннолетних в Читинском РОВД. Ещё вопросы будут?

   - Я почему-то думал, что ты –«следак».

   - И не ты один, – улыбнулась Лариса - но моя работа, поверь, не менее серьёзная, ответственная, а иногда даже – опасная.

   - Понятно. Что, и стрелять и драться приходилось?

   - Представь, и – то, и – другое. Стрелять, правда – в тире – уточнила Лариса после небольшой паузы, а вот драться – это сколько угодно. Приёмам самообороны нас обучают регулярно, и ученица я неплохая. Но к чему весь этот разговор?

   - Лариса, отнесись, пожалуйста, очень серьёзно к тому, что я тебе сейчас скажу. Ложась спать, запри дверь на ключ и защёлку, я видел – она на двери есть, окно закрой тоже. На стук дверь не открывайте, предварительно не убедившись, кто за ней. Сделай всё аккуратно, не привлекая внимания Дуси. Завтра я приду пораньше и всё объясню.

   - А сейчас - нельзя?

   - Сейчас – нет. Я должен всё хорошо обдумать.

   - Это как-то связано с твоими «прятками».

   - Отчасти.

   - Я так и поняла. Ты уверен, что всё достаточно серьёзно?

   - Более чем.

   - Ну, что ж, тогда – до завтра.

   - Я знал, что ты – умница.

   - А – то!

Вернувшись в номер, Лариса застала Дусю и Сашу в стадии прощания. Дуся застёгивала ему плащ, а Сашёк всё старался в это время поцеловать её в носик.

   - Ну, расходитесь ужо, завтра опять завтрак проспите.

   - Переживём - сказала парочка хором, все рассмеялись, Лариса подтолкнула Александра к двери, а Дусю – к кровати.

После ухода Сашка, пока Дуся, мурлыкая «Соловья», расстилала постель, умывалась, Лариса сделала всё, как просил Николай и юркнула под одеяло. Несмотря на то, что на душе было не совсем спокойно, уснула она быстро.

Утром Николай, как и обещал, появился пораньше. Отправил Дусю в душ и попросил поплескаться там подольше.

   - Понимаю – хихикнула женщина и, послав Ларисе воздушный поцелуй, скрылась с полотенцами за дверью.

   - Ну, что ж, начнём, - сказал Николай, взял Ларису за руку, подвёл к шкафу и показал, каким образом он вчера исчез. На содержимое сумки Лариса смотрела, затаив дыхание.

   - Какая красота – выдохнула она, наконец.

   - Не о том думаете, гражданочка, это не сундук графа Монте-Кристо, скорее пещера двух или трёх разбойников. Пойдём, расскажу, что знаю.

Выслушав рассказ Николая, Лариса надолго задумалась.

   - И всё же я считаю, что надо привлечь местных оперов. Сумку можно оставить, а содержимое её отнести в отдел. Вести обычный образ жизни. На время нашего ухода пусть в «тёщиной комнате» дежурит оперативник. Кто придёт за сумкой, того он и схватит «с поличным».

   - То есть с пустой сумкой, это ты называешь «с поличным». Нет, дорогая, сумка с поклажей останется на месте, а я свяжусь с Москвой. Поскольку это дело на контроле в Министерстве, пусть пришлют сюда «на отдых» ещё парочку сотрудников. Чтобы исключить малейшую возможность утечки информации, с местной милицией пока связываться не будем. Дусе тоже ничего говорить не надо. План у меня такой. Мы с тобой изображаем влюблённую парочку, такую, что вроде на миг нам расстаться трудно. Дусе с Сашей изображать ничего не надо, там и так всё ясно. В столовую ходим парами по очереди. Сашёк найдёт для Дуси причину, по которой встречаться днём надо именно в вашем номере. А вот ночью для вашей безопасности предлагаю Дусе ночевать в нашем номере с Сашком, а мне – в вашем…

   - Со мной.

   - Выходит – так.

   - Нет, дорогой, не выйдет. И изображать я ничего не буду.

   - Тихо, Дуся идёт, потом договорим. А пока притворись, что голова болит, останься в номере, завтрак я тебе «в постель» принесу.

Лариса и ойкнуть не успела, как Николай ловко опрокинул её на кровать и положил на лоб полотенце.

   - Что тут у вас происходит? – Дуся с тревогой смотрела на лежащую с полотенцем на голове Ларису, которой, чтобы не расхохотаться приходилось изо всех сил морщить лицо и корчить страдательную мину.

   - Видимо, приступ мигрени – сказал Николай. Внезапно скрутило. Пусть отдохнёт, завтрак я ей в номер принесу. Собирайся, пойдём, Сашёк, наверное, ждёт уже.

  

                 ГЛАВА ТРЕТЬЯ

   Трудно встретить человека более невезучего, чем Пашка Рыжий, да и родился он восьмого марта, и был обязан в свой День рождения ублажать всех знакомых женщин, которые в свою очередь благополучно забывали, что и ему в этот день должна перепасть хоть капелька внимания. И в детском, и в подростковом возрасте ему не раз приходилось расплачиваться за чужие грехи. Так, однажды, пацаны воровали персики у одного из дачников, в это время Пашка шёл мимо с персиками, купленными на рынке, так его не только крапивой отхлестали, а ещё и персики отобрали, и в воровстве обвинили. В любом сборище, если разыгрывали на пальцах, кого послать за «добавкой», Пашка заранее шёл одеваться, и – не зря. Как-то уже в зрелом возрасте пришлось ему в компании бродяг, набранных для работы в геологической партии, отдыхать перед отправкой в тайгу в старинном здании, приспособленном для временного проживания наёмных рабочих. Особенностью здания было огромное окно, полотно центрального стекла которого было размером два на три метра. «Отдыхающие» забавы ради иногда на спор разбивали об него бутылки. Однажды, решил поразвлечься и Пашка. Но, помня о своей невезучести, бросил в стекло не бутылку, а тонкий стакан. И – что? Стекло страшно затрещало и рассыпалось на мелкие мозаичные осколки. А Пашка три месяца жил без зарплаты.

   Жизнь у Рыжего не сложилась. Работать он не любил, учиться не хотел, рано пристрастился к спиртному. Единственный талант, который он в себе обнаружил, - это способность незаметно и ловко вытаскивать из чужих карманов кошельки. Чем, собственно, он и занимался по жизни. Деньги, добытые таким образом, в его карманах на долго не задерживались. Имея огромное желание хоть однажды поймать удачу за хвост, он играл, играл страстно, самозабвенно, но безрезультатно. Удивлялись, как при таком азарте, Пашка сумел сохранить свой дом, доставшийся ему в наследство после смерти матери, пусть небольшой, невзрачный, но зато недалеко от моря, который он сдавал на весь сезон «диким» туристам со средним достатком.

     Как-то, одним из декабрьских дней, после очередного проигрыша, он брёл, поминутно скользя и спотыкаясь, по ночному городу. После оттепели и резких заморозков была ужасная гололедица. Страшно хотелось есть, а ещё больше – выпить. Прохожих не было видно. Правда, впереди маячила какая-то бабка с сумкой, ведущая за руку «шкета». Можно было догнать и выхватить ношу, но что там могло быть? Сырая картошка, возможно, хлеб, но выбирать не приходилось. Тем временем женщина ступила на «зебру», собираясь перейти дорогу. Рыжий ускорил шаг. Вдруг, из-за поворота вылетел на большой скорости автомобиль. От неожиданности Пашка в очередной раз споткнулся и брякнулся во весь рост на обледенелый тротуар, пребольно ударившись локтем. Женский вскрик, визг тормозов, рёв мотора…. Пока Пашка поднимался, всё стихло. Женщина лежала посреди дороги в неестественно изогнутой позе, устремив остекленевшие глаза в чёрное небо, тёмное пятно вокруг её головы медленно увеличивалось, «шкет» полусидел на противоположной стороне улицы, прислонившись к стене дома, не подавая признаков жизни. Зрелище было не из приятных. Стараясь не глядеть на труп, Рыжий быстро выхватил сумку из мёртвой руки женщины и помчался, что было сил, подальше от этого страшного места. Пробегая мимо будки телефона автомата, он как будто спотыкнулся: «А вдруг, «шкет» ещё жив». Секунду поколебавшись, зашёл в будку, набрал 03, дождался ответа и сообщил сонной телефонистке о случившемся на перекрёстке. На её вопрос, кто говорит, назвал первое имя, которое пришло в голову: «Иванов Пётр Сидорович» и повесил трубку. Пробежав ещё квартала три, Рыжий остановился в полусогнутой позе, стараясь перевести дух и восстановить дыхание, заметив скамейку, дотащился до неё и тяжело рухнул на её влажные, холодные доски. Немного отдышавшись, решил, наконец, «проинспектировать» добычу. Скомкал лежащую сверху газету, собираясь бросить её в рядом стоящую урну, и, так и замер над сумкой с поднятой рукой и открытым ртом. Ветер выхватил из его руки газету и она запрыгала по тротуару, как лопнувший и не до конца сдутый мячик. Что это? Удача, или опять какая-то ловушка. Осознание происходящего медленно вползало в затуманенные алкоголем мозги Рыжего.

   - Так, надо подумать – сам себе сказал Пашка. – Баба незнакомая, меня никто не видел,

вроде бы - добавил он через несколько секунд – авария была настоящая, получается, что единственный хозяин этого богатства – я?!

   Затем из его уст полилась бурным потоком непечатная лексика, которая одна в данный момент могла выразить всё многообразие чувств Рыжего. Как следует прооравшись, он, наконец, затих и задумался. Даже своим, далеко не академическим умишком, он понимал, что в ближайшее время «светить» содержимое сумки не следует, значит, надо её хорошенько спрятать. Домой - нельзя, а вдруг, действительно его кто-то видел, да и дом его – настоящий проходной двор. И тут на ум ему пришёл эпизод из далекого детства, когда, отдыхая в пионерском лагере, на «слабо» он влез в окно в кабинет директора за коньяком, который, все знали, завсегда стоял у того в нижнем ящике стола, чуть не «вляпался», спрятался в шкаф, нечаянно попал в «тёщину комнату», из которой выбрался лишь ночью, основательно переполошив лагерь своим исчезновением. О своём убежище Пашка не сказал никому. Вскоре лагерная смена закончилась, и он просто забыл об этом происшествии. Но недавно он о нём вспоминал. Пашкина подружка Нинка, к которой он иногда «заглядывал», устроилась посудомойкой в столовую нового санатория МВД, организованного на базе пионерского лагеря. Частенько, он провожал её до работы и даже перекидывался несколькими словами с вахтёром. Но, чтобы попасть на территорию санатория, проходная ему была не нужна, все гласные и негласные ходы и выходы бывшего лагеря он знал, как свои пять пальцев. Со времён его детства на территории мало что изменилось, преобразования коснулись внутренних помещений зданий. На один день Пашка решил, всё-таки, сумку оставить дома, хорошенько запрятав, чтобы проверить – жива ли ещё «тёщина комната». Поскольку – не сезон, постояльцев в его доме не было.

     Дом встретил его батареей пустых бутылок и минусовой температурой. Включив калорифер на полную мощность, достал из шкафчика недопитую бутылку водки, но подумал и – поставил на место. Сумку засунул далеко под кровать и заставил её ношеной обувью.

     На другой день, произведя разведку и убедившись, что с кладовкой всё в порядке, Рыжий благополучно разместил добычу в комнатке под полками, посмеялся в душе, что ворованое будут охранять менты, и решил месяца три ничего не предпринимать, за это время выяснить происхождение сумки и способы реализации товара.

         ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

   В течение дня, в санатории не произошло ничего интересного, разве что, в спортивном зале Лариса познакомилась с понравившимся ей красавцем и, даже, проиграла ему три партии в настольный теннис. Вечером Николай снова завёл с Ларисой разговор о перераспределении мест в номерах:

   - Пойми, днём незаметно проникнуть в номер практически не реально. Окно номера – смотрит на проходную, в корпусе – дежурная. Фигурант надеется, что о сумке никто не знает и попытается достать её ночью.

   Берег, вдоль которого прогуливалась парочка, был пуст. Лёгкие волны, лениво лизнув прибрежную гальку, со вздохом откатывались назад. Золотые лучики глаз Ларисы, из-под чёрных ресниц, своим блеском соперничали с лучами заходящего солнца. Нехолодный ветерок, как бы лаская, гладил её волнистые тёмные волосы, накручивал их на свои струйки. Одна из отлетевших прядей коснулась щеки подошедшего ближе Николая, вызвав неожиданно бурную реакцию в его организме. Трудно оставаться просто «дружком» возле такой женщины. Почувствовав его состояние, Лариса набросила капюшон ветровки на голову и неторопливо пошла прочь от этого, наполненного негой, места.

   -Ты мне не ответила – сказал Николай, голосом на полтона ниже обычного.

   - Я подумаю.

   В номере Сашок с Дусей увлечённо играли в «Чапая». Шашки были разбросаны по всему номеру.

     - На что режетесь? – спросил Николай, со смехом глядя на перепачканное в губной помаде лицо Александра.

   - На щелбаны с поцелуями.

   - Как это?

   - Проигравший получает щелбан и целует победителя. Правда, по желанию выигравшего, щелбан можно заменить на второй поцелуй, - засмеялся Сашок и чмокнул Дусю в щечку.

   - Похоже, боевая ничья?

   - Вроде того. Дискотека закончилась, не знаете?

   - Нет ещё, в самом разгаре, хотите сходить?

   - Как дама пожелает.

   - Ой, пойдёмте, попрыгаем – защебетала Дуся.

   - А и вправду, идите, ребята, и Николая захватите, а я прилягу немного, - потёрла висок Лариса.

   - Что, опять мигрень?

   - Вроде того.

   - Ну, уж нет – сказал Николай – хворая подружка мне досталось, но, видать, судьба моя такая, а против судьбы – не попрёшь. Идите, дорогие, веселитесь, а я уж возле милой посижу, вдруг, сгожусь на что.

   После ухода парочки Николай сразу стал серьёзным. Подошёл к окну, проверил шпингалеты, обратил внимание и на щеколду двери.

   - Интересно, какие у фигуранта планы? Может он сейчас где-нибудь неподалёку, глаз с номера не спускает.

   - Слушай, Николай, зачем он нам? Вор пойман, товар найден, отнесём сумку в отдел – и дело с концом.

   - Как ты не понимаешь, а вдруг, он и есть главный в этом деле, так сказать организатор и духовный вдохновитель. Если дело для него сорвётся, не факт, что он не затеет чего-нибудь ещё. Похоже, фантазия у него работает неплохо.

   - А ты не допускаешь, что это мог быть случайный человек. Просто не устоял перед искушением, когда такое богатство увидел.

   - Вот, когда поймаем, тогда и разберёмся. Не спорь со старшим по званию. С Москвой я говорил, к сожалению, прислать никого не могут. У них там откуда-то делегация приезжает, в городе усилены меры безопасности. Наши все задействованы. Ты вот всё сопротивляешься моему плану, может, у тебя есть что-нибудь получше?

   Вместо ответа, Лариса подошла к Николаю, и, не успев даже глазом моргнуть, он оказался на полу с закрученной назад рукой.

   - Пусти, больно, ну, ты даёшь!

   - Как видишь, меня голыми руками не возьмёшь.

Лариса отпустила Николая и присела на ближайший стул.

   - А если – не голыми, если сонную да раздетую. Вы, женщины, прежде чем драться, прикрывться начнёте.

   - Ты ведь, кажется, убедился, что по тихому в номер не попасть. У меня сон чуткий, в случае чего, успею и прикрыться и приготовиться.

   - Вот упрямое создание. Со мной ты справилась легко, поскольку сработал эффект неожиданности. Попробуй сейчас.

- Не буду, у нас весовая категория разная.

   - А категория фигуранта тебе известна? То-то же.

Николай взял стул и подсел поближе к Ларисе, с улыбкой взглянул на неё, взял за руку

   - Глупая ты женщина. Чего ты боишься? Сама же сказала, что «не горишь», значит я для тебя – не конфетка, не польстишься. Бояться мне надо, так как ты меня всё-таки волнуешь. Я буду, как жаждущий в пустыне перед кувшином с водой, из которого отпить невозможно. Но чего не сделаешь ради «великой цели» - перешёл на грузинский акцент Николай и поднял вверх указательный палец, – а ты будешь почивать сном младенца под надёжной охраной отличника милиции Николая Задорожного.

   - Постой, постой – ты, Задорожный? Тот самый?

   - Ну, тот ли – не тот, а вот то, что Задорожный – могу паспорт показать.

   - Так у нас о тебе легенды ходят.

   - Вот видишь, перед тобой, можно сказать, легендарная личность, а ты – кочевряжишься, – нарочито расправил плечи и выпятил грудь Николай.

   Лариса во все глаза смотрела на человека, сообщения о делах которого в оперативных сводках и удивляли и поражали даже бывалых сотрудников уголовного розыска, не то, что - отдела по делам несовершеннолетних. Задержание матёрых бандитов, освобождение заложников. Однажды, даже, предотвратил угон самолёта.

   - Говори, что надо делать.

   - Во-первых, я быстренько сбегаю в свой номер, возьму комплект свежего постельного белья да и свою кроватку перестелю….

- Постой, постой, так ты уже всё предусмотрел и подготовился, и постели получить сумел раньше срока, ну, ты и «фрукт». И костеляншу подключил.

- Не «фрукт» я, не «фрукт», а обаяшка. Ираиду Фридриховну знаю давно. Представь себе, она из Москвы. До пенсии служила у нас в ХОЗО. Она прапорщик внутренних дел в отставке. Мне выдаст всё, что ни попрошу, и лишних вопросов задавать не станет.

- Да делай, что хочешь, - устало махнула рукой Лариса.

   Перед тем, как пойти в свой номер, Николай забежал в помещение клуба, где проходила дискотека. Среди шумно веселящейся публики, своих он нашёл на удивление быстро. Дуся сидела на небольшом кожаном диванчике в углу зала, обмахиваясь газеткой, а Саша стоял рядом с двумя стаканами пенистого напитка.

   - Что, «укатали Сивку крутые горки» - пошутил Николай, глядя на раскрасневшееся хорошенькое личико Дуси.

   - И не говори, первый раз присела, - сказала Дуся, принимая из рук Александра стакан с лимонадом.

   - У меня для вас деловое предложение – присел возле Дуси Николай – давайте произведём рокировку, как в шахматной партии, я переселяюсь на место Дуси, а Дуся – на моё.

   - Неужели – согласилась! – Всплеснула руками женщина, но тут же осеклась и виновато взглянула на Александра.

   - Проболтался, негодник – нарочито сдвинул брови Николай.

   - Всё в рамках дозволенного. Освежиться не желаете, шеф? – Александр с полупоклоном протянул Николаю стакан с напитком.

   - Тебе это сейчас больше надо. В принципе – договорились, я правильно понял?

   - Ещё бы – засмеялась Дуся.

   Оставшись одна, Лариса достала из холодильника бутылочку нарзана, налила с полстакана, выпила и задумалась. Похоже, и этот мартовский отпуск сулил ей не мало интересного. В отличие от многих сотрудников отдела, она предпочитала отдыхать в межсезонье, особенно весной. Летом окрестности Читы сулили немало интересного. Да и ранняя осень в области была очаровательной. Любила она и воскресные лыжные походы зимой в лесной заповедник, где можно было встретить следы зайца, кабана и даже сохатого, а если повезёт и самого зверя увидеть. А вот весной на неё нападала, как она сама говорила, «птичья болезнь». До невозможности тянуло к перемене мест. Да и с путёвками в санатории, дома отдыха, турбазы в это время года проблем не было. Средняя Азия, Кавказ, Украина, Поволжье, Дальний Восток, Камчатка – знакомы ей не понаслышке. И морошку с куста ела, и держала в руках только что сорванную тяжёлую кисть винограда, и ловила губами невероятно крупные, почти со сливу, ягоды черешни, и в подземном горячем озере купалась. Интересных знакомств да и приключений на её долю выпало не мало. Потому и взялась «за перо». Дорожных записей она не делала, предпочитала все впечатления держать в голове, так легче было, иной раз, давать волю фантазии.

   - Вот и я - прервал её мысли, появившийся на пороге Николай,- встречай гостя, хозяйка.

Спортивный костюм мышиного цвета явно шёл своему хозяину, но игривый тон гостя заставил Ларису поморщиться, а физические достоинства его ею явно оценены не были.

   - Да успокойся ты, наконец, видел я, как ты с физруком в теннис играла, Виктор, кажется, его звать. С таким не посоперничаешь.

   - Я – в душ.- Взяв полотенце и, заранее приготовленную косметичку, Лариса быстро ушла.

   Без косметики, с полотенцем на голове, в кокетливой пижаме с голубыми цветочками по кремовому полю, Лариса показалась Николаю совсем юной, не такой яркой, какой он привык её видеть, но милой и женственной. Лёжа в кровати, нарочито позёвывая, изобразил крайне усталого человека.

   - Ты не обидишься, дорогая, если долг я тебе отдам завтра.

   - Какой долг? – не сразу среагировала на его шутку Лариса.

   - Супружеский, какой же ещё.

   - Ты всё шутишь, давай уже спать, только волосы слегка подсушу.

   Убрав верхний свет, включив настольную лампу, Лариса поднесла к распущенным волосам тихо жужжащий фен, и они мягко заволновались вокруг её лица, вызывая ответные волны в душе безмолвно лежащего мужчины.

   Подавив невольный вздох, Николай отвернулся от соблазнительной картины, попытался закрыть глаза, но они не закрывались.

-   Может, поговорим.

- Ну, давай - на соседней кровати видна была одна только Ларисина голова, тело было тщательно обёрнуто запакованным в пододеяльник верблюжьим одеялом. В помещении было довольно прохладно.

   - Ты знаешь, в силу свое профессии, я, обычно, чуть ни с первого взгляда определяю возраст человека, а вот в отношении тебя боюсь ошибиться.

   - Я – уникальна, ты разве ещё не понял? – засмеялась Лариса. – Меня из-за моей уникальности в доме моделей не взяли в манекенщицы.

     - Как это?

     - Однажды летом на улице меня остановила женщина, сказала, что она работает в доме моделей и им нужны манекенщицы. Моя внешность ей понравилась, и она приглашает меня в такое-то время придти в дом моделей на улице Ленина 25 в кабинет номер 3 для окончательного решения вопроса. В указанное время в указанном месте меня встретила, как оказалось, ведущая закройщица данного учреждения. Попросила раздеться и начала замерять сантиметровой лентой, после каждого измерения досадливо качала головой. Женщина, которая меня пригласила, находилась здесь же: «Кого ты мне привела?» - сказала закройщица, закончив меня замерять – «Мы разрабатываем модели для предприятий массового пошива, если я создам изделие по параметрам данной модели, кому мы его продадим? Грудь – между сорок шестым и сорок восьмым размером, талия – между сорок четвёртым и сорок шестым, бёдра – чистый пятидесятый, хоть и стройны на вид, но крутизна их - за счёт ягодиц. Эта модель – уникальна. У нас не индпошив, так что, извините, взять мы вас не можем» - это она уже – мне. Было это, правда, уже давненько, личико моё несколько поизносилось, но тело изменилось мало. За ним я слежу очень тщательно. Изометрические упражнения, танцы, массаж, водные процедуры. Диет не признаю.

     - У тебя и личико в порядке, зря ты грешишь на него.

     - Ну, должна же я на что-то грешить. Вообще-то я и над ним постоянно работаю. Любовь Орлова как-то сказала: «Красота женщины до 25 лет – это дар природы, после 25 – работа, после 35 – большая работа, после 45 – титанический труд», который мне ещё предстоит.

     - Не слишком ли большое значение придаёшь ты своей внешности. А как же – душа, внутренняя красота женщины?

     - Один известный поэт сказал: «Душа да душа! Замолчи ты, ханжа, мы тоже святые, но разве же, худо, что к жёнам манит нас не только душа, а женского тела горячее чудо». Но я – немного о другом. Я – эстет, и, думаю, не только – я. Красота женщины неотделима от красоты окружающего нас пространства. Если к 35 годам женщина не стала красавицей, она – дура. Женщина обязана быть красивой. Нести свою красоту в мир, дарить её людям. В наше время для этого придумано множество средств.

     - Что – и пластика?

     - Да, и – пластика. Многие мужчины считают, что женщины прихорашиваются исключительно для них, как же они ошибаются. В плане реакции на красоту мужчины гораздо примитивнее женщин. Слышал ли ты такую притчу. Один муж упрекал жену, что она наряжается, привлекая внимание посторонних мужчин. На что женщина ответила, что если он так думает, есть способ убедиться, прав ли он. После визита к друзьям дома, пусть поочерёдно спросит, во что она была одета у мужчины, а потом – у женщины. Муж так и сделал. На его вопрос о туалете жены мужчина сказал, что точно не помнит, но, кажется, на ней было что-то зелёное. Не успел он подобный вопрос задать женщине, как та завалила его такими подробностями, о которых он и сам не знал. Оказывается, на жене было лиловое платье от Кордена, туфли известной итальянской фирмы, бижутерия с кристаллами от Сваровски. «Но, почему же друг сказал, что платье было зелёным?» Оказывается – она сидела на зелёном диване. Чтобы привлечь внимание мужчины, в арсенале женщины столько всего припасено, что за короткое время и не расскажешь. И это – отнюдь, не красота, вернее, не только красота. Тебе, наверняка, приходилось видеть, как рядом с красивым мужчиной семенит невзрачная женщина, при этом указывает ему, что надо делать, и он – слушается. А настоящая красавица, иногда, за всю жизнь себе пары не найдёт. – Лариса протяжно зевнула - ну, ладно, хватит болтать, спать давай.

     Через некоторое время Николай заговорил снова.

   - Не спишь?

   - Вопроса глупее не придумаешь.

   - Да, ладно тебе. Я что ещё хочу спросить. Что-нибудь от способностей далёких предков тебе перепало?

   - В каком смысле?

   - Ну, цыгане – предсказатели хорошие, а у северян – способности по части экзотических способов лечения.

   - А тебе что, погадать надо или полечиться?

   - Скорее – поговорить.

   - Тему ищешь. Ну, ладно, всё равно сон перебил. Мама у меня людей лечила народными методами, в основном молитвами, заговорами. Особенно дети её лечению поддавались. Испуг, грыжа, сглаз, нервные расстройства, недержание мочи - всё это, действительно после её лечения у детей проходило. Мне же она заниматься этим не советовала. Сказала, что сила во мне есть, но она обернуться может против меня, так как, из-за своей эмоциональности, я могу перейти границу дозволенного, короче, во время не остановлюсь и нанесу вред своему здоровью. Где-то в возрасте двадцати лет, когда я жила в общежитии, я обнаружила в себе способность разгадывать сны. Причём абсолютно случайно. Мне одна из жиличек рассказала свой сон, сейчас уже не помню о чём, как у меня перед глазами, словно в кино, высветилось его значение. Я ей тут же сказала, что это значит и как ей следует поступить. С этого и началось, хорошо, во время остановилась.

И по поводу лечения - были эпизоды. Однажды, прихожу к знакомой, а у неё ребёнок лежит весь в «огне», и скорая задерживается. У меня внутри началось что-то непонятное, я, как будто, стала впадать в транс. Ноги сами понесли меня к ребёнку. В руки, как будто, воткнулись тысячи иголочек, и они задвигались над малышом в непонятном мне ритме. Я что-то шептала не членораздельное. В голове билась одна мысль: «Выздоравливай». Причём, мысль была, а слова – не было. Это уже потом я свою мысль словом оформила.

Как долго происходило это действо, я не уловила, только мальчик, а это был мальчик, перестал метаться, глубоко вздохнул, как-то застонал и – уснул. А на меня такая усталость навалилась. Я только сказала подруге, чтобы сменили ребёнку одежду, так как эта вся промокла от пота, а лучше замотать его в простыни, так как их легче менять по мере намокания. Дотащилась домой и уснула, даже не умываясь, а умыться надо было обязательно. Вообще подобных эпизодов стараюсь избегать. Но не всегда удаётся. Кто-то пожалуется на головную боль, и руки начинает колоть, минут за пять боль снимаю. Или у человека нос не дышит, или – живот болит. Помогаю, но вот защиту для себя ставить не умею.

   - Ну, ты даёшь. Я действительно спросил, лишь бы поболтать, думал - ты отшутишься.

А тут - столько информации. Теперь – точно не усну.

                     ГЛАВА ПЯТАЯ

    

     Происхождение сумки выяснить Пашке труда не составило. Средства массовой информации в городе работали исправно. А вот, о способе реализации товара, он пока боялся даже думать, вдруг, в «товаре» заинтересованы «большие» люди, у которых везде свои глаза и уши. Единственно, что приходило ему на ум – это сменить место жительства, уехать куда-нибудь на север, например, где у народа денежки водятся, а тратить их особо некуда – снабжение слабовато. Но для осуществления такого плана нужны были деньги. Продавать дом Пашка всё ещё не решался. Время шло. Неожиданно, Рыжему стало везти «по чёрному». Вначале попался богатый «терпила», бумажник которого чуть не лопался от банкнот высокого достоинства, потом – неожиданно крупный выигрыш. С такими деньжищами уже можно было приступать к осуществлению своего плана. Место хранения заветной сумки, естественно, без внимания Пашка не оставлял. Для этого даже иногда «подрабатывал» грузчиком в санаторной столовой, благо, было кому замолвить за него словечко, Нинку начальство уважало – женщина она была работящая, услужливая. Санаторий большой популярностью у отдыхающих не пользовался. Интересующая его комната, часто пустовала, временами, там проживал лишь один отдыхающий. Но в последний заезд в номер вселили двух, весьма пикантного вида дамочек. Всё бы ничего, но к ним «прилипли» двое «качков», видать, с серьёзными намерениями, так как номер, практически, пустым не оставался. Обычно отдыхающие допоздна «прыгали» на дискотеке, а эти – предпочитали проводить время в номере за задёрнутыми шторами. Вся надежда на ночь и на то, что спят они согласно предписанию, то есть – мужчины в своём номере, женщины – в своём. Можно было, конечно, дождаться окончания срока заезда, но «деньжища» предательски таяли, вряд ли ещё такой «фарт» подвернётся. Трудности доступа к сумке, возникшие в связи с новыми обстоятельствами, заставили задуматься о поиске другого места хранения добычи. Береговая полоса, проходящая недалеко от дома Рыжего, имела довольно живописный рельеф: небольшие холмы, расщелины между ними, поросшие цветущими кустами, отдельные горочки вдавались в море в виде утёсов и имели довольно неприступный вид. В основании одного из таких холмов Павел ночью вырыл небольшую норку, замаскировал её дёрном и даже умудрился посадить рядом колючий куст шиповника.

     Нина Васильевна, как уважительно звали посудомойку работники столовой, была довольно симпатичной сорокалетней женщиной, судьба которой складывалась не очень удачно. Первый муж её погиб в автокатастрофе. К тому времени она была на пятом месяце беременности. Нервный срыв, выкидыш и, как следствие – бесплодие. С мужьями больше не везло. Своё состояние она не скрывала, видимо, по этой причине, мужчины долго не задерживались. С Пашкой связалась от безысходности. Да и то сказать, пьяным она его не видела – он предпочитал «бухать» в одиночестве. Одевался он, хоть и не изысканно, но опрятно, жадным не был, подарки дарил регулярно, иногда даже «баловал» цветами. Встречались в её небольшой однокомнатной квартирке на первом этаже старого двухэтажного дома. К себе, правда, он её не приглашал ни разу, ссылаясь на то, что жильё сдано отдыхающим, и он сам там на правах гостя. Нельзя сказать, что она не догадывалась о роде его занятий, но предпочитала не задумываться на эту тему, тем более, что не считала их отношения серьёзными. Правда, в последнее время Пашка сильно изменился. Запах перегара, который иногда она всё-таки улавливала из уст своего ухажёра, исчез окончательно. Отношение кавалера к ней стало более нежным и внимательным. Он даже грузчиком в столовую пошёл работать, чтобы, как ей казалось, быть рядом. Постепенно и её отношение к любовнику потеплели, появилось желание заботиться о нём, опекать его, обихаживать. Лёжа в постели, они теперь не столько занимались любовью, сколько говорили о жизни, строили планы на будущее. Неожиданно для себя, Пашка почувствовал, что ему действительно хорошо рядом с этой женщиной, не хочется уходить из её уютной квартирки, приятна забота о себе, нравится наблюдать за плавными, неторопливыми движениями её рук, когда она накрывала на стол, заправляла постель или просто поправляла волосы. «Надо же, - думал он – если бы не это золото, я так и не узнал бы, что за прелесть эта женщина».

     Неожиданно, круг обязанностей Пашкиной работы расширился – в связи с отъездом, уволился сантехник и, как это бывает «по закону подлости», потёк кран на кухне. А поскольку работа в составе бригады геологов кое-чему Пашку всё-таки научила, и с заменой крана он справился, временно стал замещать ещё и сантехника.

.                 ГЛАВА ШЕСТАЯ

     Ночь прошла спокойно. Утром Лариса выставила Николая за дверь и после душа, приводя себя в порядок, задумалась. Не на столько длинён отпуск, чтобы проводить его «в засаде», а вдруг, этот воришка так и не появится, а она наметила себе ещё парочку экскурсий, записалась на ванны, а – главное, на массаж, тем более, что массажистом был именно тот Виктор, который никак не выходил у неё из головы: «Всё, после завтрака поговорю с Николаем серьёзно».

     Перед входом в столовую, Николай ждал её:

     - Я уже позавтракал, должен ненадолго отлучиться, отдыхай, я тебя найду, - и, не дожидаясь ответа, чмокнул в щёчку растерявшуюся Ларису и быстро пошёл в сторону административного здания. «Тем лучше, подумала Лариса» и, обсудив за завтраком с Дусей текущие моменты, после того, как мужчины за их столиком, покушав, откланялись, пожелала ей доброго дня и неторопливо отправилась в сторону лечебного корпуса

   - Добрый день, - Виктор появился перед ней как-то неожиданно из-за пышно растущего куста акации – Вы на массаж?

     - И на массаж тоже, но по времени у меня вначале идёт ванна сероводородная.

     - Открою Вам секрет. Массаж в первой половине дня – это лечебная процедура, во второй – просто удовольствие, Вы что предпочитаете?

     - Предпочитаю - в первую половину дня, так как для меня это будет два в одном, засмеялась Лариса.

   - Тогда – прошу ко мне, я скорректирую время вашего посещения.

   В кабинете Виктора с левой стороны возле окна стоял небольшой письменный стол и два стула, с правой – раздвижная ширма, за которой виден был массажный стол.

     - Присаживайтесь, - указал Виктор Ларисе на один из стульев – посмотрим, что у нас со временем. – Сел за стол, открыл довольно толстую общую тетрадь, которая, видимо, служила журналом учёта посещений. – Обед у нас в тринадцать часов, думаю, в одиннадцать сорок пять, самое – то, - поднял на Ларису свои удивительные глаза Виктор, - перед этим Вы и ванну принять успеете, - добавил он, делая отметку в тетради.

     Довольно большой опыт общения с людьми научил Ларису умению скрывать свои эмоции, прекрасно владеть собой в любой ситуации, и она очень надеялась, что Виктор не заметит, как магнетически действует на неё его взгляд, да и само его присутствие на расстоянии вытянутой руки. А что будет, когда он дотронется до её обнажённой кожи?

     - Первый сеанс у нас с Вами, к сожалению, только послезавтра, но зато потом – каждый день, у многих – через день. Кстати, у меня сейчас есть ещё пять-семь минут времени. Если позволите, я посмотрел бы состояние Вашей спины, чтобы заранее продумать методику массажа.

     - Ой, нет-нет, лучше потом, всё сразу – вспыхнула Лариса – сейчас я очень спешу, до завтра, вернее, до послезавтра – неловко поднявшись со стула, не дожидаясь ответа, она быстро выскользнула из кабинета. Злясь на себя, совершенно позабыв про ванны, Лариса поспешила в номер, чтобы наедине с собой привести в порядок смитенные мысли. Перед входом в корпус Лариса столкнулась с каким-то рыжим парнем с инструментальным ящичком в руках, раньше она его на территории санатория не видела.

     - Вы не знаете, что за парень вышел сейчас из здания – обратилась она к дежурной,

     - Да это наш новый сантехник, хороший мужичок, старательный, сегодня все краны в номерах проверил, многие подтекали, а вода у нас не дешёвая.

     - А давно он у вас работает?

       - Сантехником недавно. До этого грузчиком в столовой подрабатывал. Ухажёр нашей посудомойки. А почему вы спрашиваете?

     - Да внешность показалась какая-то, не внушающая доверия.

     - Внешность часто бывает обманчивой.

     - Согласна.

     Войдя в номер, ополоснув холодной водой всё ещё горящие щёки, Лариса прилегла на кровать и задумалась. В своём городе, на работе Лариса была, как она сама себя называла:

«женщиной застёгнутой на все пуговицы». Обладая, как сейчас говорят, «сексуальной» внешностью, она казалась «лакомым кусочком» для многих мужчин, именно поэтому держала себя с ними достаточно строго, постоянно подчёркивала свой статус замужней женщины, хоть, по сути, давно уже таковой не являлась. На курорты ездила ежегодно, «бой фрэнда» для курортного романа всегда выбирала сама, благо, в ухажёрах недостатка не имела. Прекрасно понимала цену подобным встречам. Отношения держала « на уровне приятного». Пресекала даже малейшие попытки продолжить встречи за рамками курортного сезона. Телефоны, правда, иногда брала на случай: «Вдруг нечаянно окажусь в вашем городе». Романы её волновали, приятно щекотали нервы, но такую бурю сексуального влечения, как к Виктору, вспомнить она не могла, как ни старалась. «Почему-то мне кажется, что я его интересую, или мне это только показалось? Но уж больно молод, вернее, я для него – старовата, хотя – чем чёрт не шутит…». Встав с кровати, подошла к большому, встроенному в дверцу шкафа, зеркалу. Сняла с себя всё, оставив только маленькие ажурные трусики. То, что она увидела в зеркале, её не разочаровало. Высокая, по девичьи упругая грудь, тонкая талия, крутые ягодицы, длинные, стройные бёдра без следов целюлита, ну, а уж ножки с тонкой щиколоткой –предмет её особой гордости, в свои сорок два она любой тридцати пяти летней сто очков вперёд даст. «Всё, вечером – танцы, пора, наконец, встряхнуться».

     Деликатный стук в дверь застал её врасплох. Быстро накинув халатик, крикнув:

     - Минуточку – схватила брошенную на кровать одежду, как попало засунула её в шкаф, провела щёткой по растрёпанным волосам, искоса взглянула в зеркало и только после этого подошла к дверям и отодвинула задвижку.

     - Где он? Где этот негодяй? – Николай, дурачась, заглянул под кровать - А, может, в шкафу спрятался? Соперника – не потерплю.

     - В окно выпрыгнул – поддержала игру Лариса – вон он – вон он побежал, беги, догоняй.

   - Была нужда – засмеялся Николай, усаживаясь за стол, – разрешите доложить о проделанной работе.

   - Что там у тебя?

   - Просмотрел личные дела всего персонала. Что смотришь? Предписание пришло из Москвы, без лишних вопросов оказывать мне любое содействие в делах. Так вот, заинтересовало меня личное дело одного сотрудника, которое состоит из двух фраз: «Принять грузчиком временно»…

   - И «Назначить на должность сантехника, временно».

   - А ты откуда знаешь?

   - Я тебе больше скажу. Это парень с ярко рыжими волосами и сегодня он проводил ревизию кранов в номерах нашего корпуса.

   Николай так и подпрыгнул:

   - Ты в кладовку заглядывала?

   - Нет, как-то не подумала.

     Быстро нырнув в шкаф, Николай нажал на систему открывания двери и оказался в «тёщиной комнате». Сумка была на месте.

   - Ну, что ж, по всему видать ждать нам его визита долго не придётся.

   - Почему так решил?

   - Я хорошо знаю эту братию, длительно заниматься общественно полезным трудом – не в их правилах. «На рожон» он тоже не полезет. Контролировать номер придётся круглосуточно, но незаметно. Он не должен догадаться, что мы знаем о существовании сумки.

     - В общем, придумывай, что хочешь, подключай Сашка, а мы с Дусей – на дискотеку.

     - Но Дуся без Сашка пойдёт?

     - А куда она денется.

       - Значит так. Из номера все уйдём, одну лампу гореть оставим. Хорошо, что наш номер на втором этаже да ещё напротив вашего. Из нашего окна - ваша комната вся, как на ладони.

    

                         ГЛАВА СЕДЬМАЯ

. Очень подфартило Пашке с назначением на должность сантехника, и в первый же день он не преминул этим воспользоваться. Понимая, что среди бела дня вынести сумку не удастся, он решил получше разведать обстановку, возможно, выносить драгоценности придётся по частям. Приближался день рождения Нины, и Пашка собрался, для начала, просто «нырнуть» в содержимое сумки, наверняка, там найдётся что-нибудь ординарное, такое, что можно приобрести в любом ювелирном и даже на рынке. Увидев, что кавалер жилички пошёл в административный корпус, а сама она - в лечебный, прихватив ящичек с инструментом, устроил в корпусе проверку кранов. Естественно, доступ в номера ему был предоставлен. Проникнув в кладовку к заветной сумке, как ни осторожничал и как ни спешил, не мог отказать себе в удовольствие лишний раз полюбоваться завораживающим блеском её содержимого. Выбрав золотую цепочку простого плетения, не удержался и взял ещё одну, решив, что сможет сдать её, как б/у если уберёт этикетку, подумав, прихватил ещё пару обручальных колец разного диаметра. Сунув золото в карман, поставил сумку на место, выбрался из кладовки и добросовестно закончил работу по ревизии кранов в корпусе, чем заслужил благодарность дежурной. На другой день, взяв законный выходной и предупредив Нину, что вернётся поздно, Пашка поехал в Керчь, где в одном из ломбардов по поддельному паспорту и без лишних вопросов он иногда сбывал краденое.

   - О, Павел, добрый день,- встретил его улыбчивый Моисей Михайлович,- И что-то давненько вы к нам не наведывались, мы уже шибко успели заскучать за вами, что сегодня из наследства вашей бабушки вы имеете нам предложить?

         Без лишних слов Пашка достал цепочку, естественно, уже без этикетки. К его удивлению, вещичка была неплохо оценена приёмщиком. В хорошем расположении духа, Пашка зашёл в ближайший ювелирный магазин, купил небольшой бархатный пенал, в который упаковал вторую цепочку, этикетку с неё снимать не стал.

         На другой день счастливая Нина демонстрировала сослуживцам Пашкин подарок, который красовался на её шейке.

       - Свадьба–то когда?

       - Ой, девоньки, какая свадьба? Нам и так хорошо. Свадьба – лишняя морока, не молодые уж.

       Вечером за ужином Пашка завёл с Ниной разговор, который обдумывал весь последний месяц. Спокойная, размеренная жизнь с симпатичной, улыбчивой женщиной всё больше нравилась Рыжему. Да и работа не особенно тяготила. При всей своей невезучести, судимостей у него не было, к тому же, он имел трудовую книжку, которая пестрела многочисленными записями о приеме на работу и увольнениями «по собственному желанию». Таким образом ему удалось избежать даже статьи «за тунеядство».

     - Нинок, послушай меня внимательно. Ты женщина умная, поэтому моя «трудовая деятельность» до последнего времени, хоть ты о ней и не спрашивала, большим сюрпризом для тебя не явится. Жизнь моя не безупречна с точки зрения закона, одно скажу: ни в каких бандах не состоял и в разбоях не участвовал, естественно – не привлекался. Мне – пятый десяток, многого не нажил, но домик есть, хоть и небольшой, но – ценный из-за своего месторасположения – пять минут до моря. Я бы очень хотел, если ты согласна, остаток моей жизни провести с тобой, - серые Пашкины глаза вопрошающе уставились в лицо женщины.

     - Насколько я понимаю, это - предложение руки и сердца?

   - Ну, вроде того, я не мастер красивые слова говорить, но ты мне очень нравишься, и –вообще…. – неожиданно для себя Пашка смутился, махнул рукой и отвернулся.

   - Да, согласна я, голова ты непутёвая. – Подойдя к сидящему Пашке, Нина прижала его голову к груди – К тому же, рыжая,- добавила она, взлохматив непокорные пряди его волнистых огненно рыжих волос.

     Обычно, после ночных нежностей, Пашка засыпал довольно быстро, но на этот раз первой уснула Нина. Впервые за свою жизнь «джентльмен удачи» строил планы на будущее. С поездкой на север, о которой ранее думал Рыжий, он решил повременить. Лёгкость, с которой ему удалось проникнуть к заветной сумке, внушила ему уверенность, что сокровища не сложно будет вынести по частям, спрятать в тайник и, в дальнейшем, распоряжаться им по мере необходимости. Надо только подумать и найти серьёзную причину для работы в известном корпусе. Но снова судьбу Рыжего определил Его Величество – случай.

     Анна Петровна, дежурная третьего корпуса санатория, того самого, где была спрятана сумка Рыжего, пришла домой после суточного дежурства, а жила она в том же доме, что и Нина, на втором этаже соседнего с Ниной подъезда, и – обомлела: из ванной комнаты ручейками струилась вода, заставляя набухать солидный палас и грозя «всемирным потом» и ей и соседям снизу. На пол были брошены все имеющиеся в доме полотенца, а так же недавно купленный дорогущий комплект постельного белья. Дочь и двое внуков лихорадочно отжимали воду в унитаз, но силы были явно не равны. Стихия побеждала. Раздумывать было некогда. Анна Петровна, забыв про свой солидный возраст, прыжками через две – три ступеньки помчалась вниз, в соседний подъезд к Нине и молила Бога, чтобы они с женихом были дома. Молодые заканчивали завтрак, когда протяжный звонок, а потом бешеный стук в дверь, Нину заставил вздрогнуть, а Павла – больше того, лихорадочно искать глазами, куда бы спрятаться и, на всякий случай, мысленно отмерить расстояние до окна.

     - Нина, Ниночка – раздался за дверью знакомый голос с истеричными нотками – жилец твой дома?

     - А где ж ему быть - отвечала Нина, отпирая дверь, - Что случилось? Землетрясение, цунами?

   - Хуже – потоп, потом разберусь, сейчас надо срочно воду отключить, пока перекрытия не рухнули, Паша, выручай.

   - Ключи от подвала у кого?

   - Какие ключи, наш подвал сроду не закрывался, сто раз просили ЖЭК навести там порядок – одни обещания, а вон как вышло, не было бы счастья… побыстрей, пожалуйста, - но Пашка уже был за дверью. Перекрыть кран холодной воды труда не составило, горячей – пришлось повозиться, но его можно было бы и не трогать, но так как должной информации о бедствии ждать было некогда, на всякий случай Павел перекрыл оба крана.

   Тем временем наверху шли разборки с двумя «малолетними преступниками».

   - Я вас отправила душ принять – кричала дочь Анны Петровны Вера на двух понуро стоящих с опущенными головами и мокрыми глазами мальчишек пяти лет, близнецов Юру и Петю,- А вы, что там натворили?

     - В пиратов играли. Юрка пошёл на абардаж, а я его – пушкой, то есть – душем, а вентиль сорвался и куда-то закатился, а в ванной у нас вода давно плохо стекает, сама говорила, что чистить надо.

     - Вам мозги чистить надо – кричала Вера – Марш в угол.

   Сантехника в трёхкомнатной квартире Анны Петровны, в которой она жила с дочерью и двумя её сыновьями, давно оставляла желать лучшего.

   - Воду перекрыл, когда включать будем? Или подождём, пока соседи взбунтуются? – С большим разводным ключом в руках, в дверь входил улыбающийся Пашка.

   - Ой, Паша, помоги, смеситель в ванной давно менять надо было, да и слив прочистить, «барашек» мы нашли, кран закрыли, но сам видишь, как медленно вода уходит. –причитала Вера.

   - Мне, вообще-то – на работу.

   - Так ты после работы приходи – подхватила Анна Петровна. – А я к вечеру пирог испеку, варенье кизиловое достану, чай попьём.

   - Ну, уж – нет – Замахал руками Пашка, - От чаепития – увольте. В столовой за день так напробуешься да нанюхаешься, что никакой ужин в рот не лезет. Я бы и от завтрака с удовольствием отказался, да Нина настаивает, говорит, что завтрак в семье, это – святое.

К тому ж, Анна Петровна, сантехник я никакой, случайно на эту должность попал, просто, в былые времена, чем только заниматься не приходилось, поэтому, как любой мужик, сменить в кране прокладку, перекрыть воду, ну ещё кое- что по мелочи я умею, а что посерьёзней – не возьмусь.

     - Сток в ванной прочистить сможешь?

     - Это – не сложно.

     - Смеситель поменять?

     - Справлюсь.

     - В общем – так – подытожила Анна Петровна – вечером мы тебя ждём. В долгу не останусь.

     - Какой долг, помогу – по соседски.

     - Ну, это уж моё дело, чем тебя отблагодарить. В должниках ходить не люблю.

     Вечером Пашка в квартире Анны Петровны и смеситель поменял, и сток прочистил. Сидя за столом, от пирога отказался, а варенье попробовал.

     - Действительно – очень вкусно.

     - Рецепту варить кизиловое варенье меня ещё моя мама учила. Перед варкой на пару часов ягоды надо замочить в холодной подсоленной воде, отбросить на сито, сполоснуть, потом только варить.

       - А что это даёт?

       - Сама не знаю – Улыбнулась Анна Петровна, - А только варенье все хвалят.

     Немного помолчав, Пашка решился завести разговор на интересующую его тему.

     - Анна Петровна, как я не зайду в ваш корпус, во всех номерах – тихо, а в третьей комнате всегда какой-то шум, смех, они что, ни на процедуры не ходят, ни на экскурсии не ездят, такая любовь, что и минуты друг без друга обойтись не могут? Я ведь понял, что пары разделились, вернее – объединились. Были, отдельно – женская, отдельно – мужская, а сейчас смешанные стали. Это, конечно, их дело, но всё равно что-то странное в этом есть.

     - И не говори. Больше, чем странно. Те, которые в другом корпусе – с ними всё ясно. А вот наша пара непонятная какая–то. Ведь любви между ними нет.

     - Как так?

     - А вот так. Я уж влюблённых здесь насмотрелась. Больше того тебе скажу: барышня из третьего номера на Виктора нашего глаз положила.

     - Массажиста, что ли?

     - На него

     - Ну – дела.

     - Виктор, конечно, хорош, ничего не скажешь, но зачем Николаю голову морочить? Ведь она-то ему нравится. Ладно бы замухрышка какой был, а то ведь это сам Задорожный.

     - Какой такой Задорожный.

   - А ты разве возле административного корпуса стенд не видел: «Ими гордится милиция?» Он на самом видном месте висит. Знаменитый следователь по особо важным делам.

   После этих слов Пашка не только поперхнулся и закашлялся, но и чуть со стула не свалился.

     - Анна Петровна, спасибо за чай, я пойду, пожалуй, Нина ждёт.

     - Погоди минутку.

Анна Петровна поднялась из-за стола, вышла в соседнюю комнату, через минуту вернулась, держа в руках небольшой свёрток одежды.

   - Ты знаешь, почему моя Вера со своим разошлась?

   - Нет, мы с Ниной на эту тему не разговаривали, да и вообще, соседей обсуждать у нас с ней как-то не принято.

   - А я тебе скажу. Приезжает, значит, она из командировки на день раньше, утром, часов в девять. Как обычно, подарков накупила, и козлу этому – тоже, открывает дверь своим ключом и слышит из спальни женский голос: «Быстро, ты, Серёжа, сегодня шалапаев в садик отвёл, может, побалуешь меня кофеёчком в постель»…. Верка, конечно, её хорошо «побаловала», надолго запомнит, в чём была – в том на лестнице и оказалась, вернее – ни в чём. Потом – собрала вещички, вызвала такси и приехала ко мне. Вечером и мальчишек привела. На развод сама подала. Серёжка не соглашается, на коленях просит вернуться, да гордая она, вряд ли простит. Джинсы и свитерок, что она ему тогда из командировки привезла, хотела выбросить, а я прибрала. У тебя с ним один размер, возьми, носи на здоровье.

   - Анна Петровна, неудобно как-то. Продать можно.

   - Не буду я продавать. Деньги за работу ты не берёшь, но и я не люблю должной быть, возьми, прошу, вещи хорошие, импортные.

   - Ну, спасибо, пойду я.

   То, что рассказала Анна Петровна, взбудоражило Пашку до глубины души. «Вот бы я попал – думал он – наверняка, каким-то образом сумка обнаружена, на «живца» ловят. Повезло ещё, что первый раз не сцапали. Если «следак» умный, значит, я у него на подозрении. Впрочем, пока у них на меня ничего нет. Золотишко, что взял – рядовое, не заметное. Хорошо, что хоть что-то прихватил» – тут же пришла в его голову мысль, и печально сжалось сердце от понимания, что при сложившихся обстоятельствах, вряд ли перепадёт ему что-то ещё. Никакое золото не стоит тюремной баланды. А то, что небо «в клеточку» в случае, если «застукают» возле сумки, ему будет обеспечено, Рыжий не сомневался. Хоть вины за ним большой не было, доказать, что сумку нашёл, будет попросту не возможно. Да даже если и так – обязан был сдать находку.

               ГЛАВА ВОСЬМАЯ

     После того, как Николай ушёл, Лариса достала платье, предназначенное специально для дискотек – из буклированого трикотажа шоколадного цвета. Сидело оно на ней, как «влитое», в то же время не сковывало движения. Юбка – солнце-клёш, широкий втачной пояс. Глубокое треугольное декольте спереди, полностью открытая спина сзади позволяли

лицезреть высокую упругую грудь, не стеснённую лифчиком. Босоножки на тонком, средней высоты каблучке, с интересным переплетением ремешков, колготок не предусматривали. Вошла Дуся.

       - Я не поняла, мы что, на дискотеку без ребят идём?

       - Естественно. Тебе ещё эта «семейственность» не надоела? Дома – муж контролирует, здесь – Сашок.

       - Ой, а мне такой контроль нравится. Я совершенно не умею быть одна.

     - Вот и поучишься, не маленькая уже. Да и мужчинам надо немного свободы дать, пусть пообщаются, я думаю, им есть о чём поговорить.

     - Ещё бы – засмеялась Дуся. – Ты, я смотрю, уже – готова, ну, так - жди, я постараюсь собраться по быстрому. А вечерок сегодня какой тёплый, после танцулек на берег пойдём, побродим. Через пару часов Саша зайдёт за мной.

   - Ты – не исправима, - улыбнулась Лариса.

     Через пятнадцать минут женщины, в наброшенных на плечи шубках, выбежали из корпуса и, миновав аллею цветущих мимоз, появились в танцзале. Оставив шубки в гардеробной, прошли туда, где во всю звучала заводная музыка и разношёрстная толпа лихо прыгала, выделывая незамысловатые коленца под названием: «Кто во что горазд».

   - Ты – иди, танцуй – сказала Лариса, - а я – осмотрюсь немного, подойдя к широкому окну, облокотилась на подоконник и стала наблюдать за танцующими. Пар не было. Вернее, определить среди беспорядочно двигающихся танцоров, кто из мужчин и женщин являются парой, было довольно сложно. Каждый старался, как мог, проявить свою индивидуальность. Из толпы особенно выделялась симпатичная блондинка. Движения её были довольно красивы, хоть и однообразны, тем не менее, крутящиеся рядом кавалеры, очень старались соответствовать её статусу, каждый стремился как-то выделиться, обратить на себя внимание данной особы. Это Ларису немного позабавило. Она всё ещё решала, стоит или нет войти в круг и показать, что можно сделать со своим телом под музыку. Куража не было. Случайно бросив взгляд за окно, она увидела Виктора, который явно шёл на дискотеку. Кураж появился. Отойдя в дальний угол зала, где не было людей, закинув руки за голову, потом выбросив их вверх, она начала двигаться, вначале лишь слегка, делая плавные движения под музыку, затем амплитуда колебаний увеличилась и, наконец, танец охватил её всю. Это было полнокровное слияние с музыкой, заимствованное у самой природы, навеянное чем-то непонятным, на уровне подсознания, идущее от далёких кочевых предков. Именно в танце, а не в чертах лица, ярко проступали её цыганские корни. Так плясала её далёкая прабабка – вольная дочь диких степей, даря суженому дополнительные восторги наслаждений. Научиться этому не возможно, но – получить, впитать с генами. Ни одно движение не повторялось, как не повторяются пляшущие языки костра, и так же бесконечно и неотрывно, как на огонь, хотелось смотреть на это захватывающее действо, исполняемоё немыслимо красивым, в данный момент, существом. Головы всех присутствующих в зале, были повёрнуты в одну сторону – понятно, в какую. Но Ларисе важна была реакция одного, который уже шёл к ней с бешеным восторгом в невероятных глазах.

   - Разрешите, - внезапно осипшим голосом сказал Виктор, протягивая к ней руки.

Вместо ответа, она вложила свою правую руку в его ладонь, левая – легко вспорхнула ему на плечо. Звучало танго. Рука Виктора крепко и красиво охватила тонкую талию Ларисы и они заскользили по залу, подчиняясь музыке и друг другу, как будто всю жизнь только этим и занимались. Раздавшиеся вокруг них аплодисменты, заставили пару опомниться, так как уже несколько минут они танцевали под музыку, звучащую только у них внутри.

   - Давай убежим отсюда – прошептал Виктор, не выпуская руки Ларисы.

   - А – давай.

     На последней ступеньке крыльца Лариса споткнулась, но была подхвачена сильными руками, и через пару минут опущена на землю перед входом в спортивный комплекс.

   - Спортзал?

   - Нет, комплекс, я жил здесь, пока не получил квартиру и не перевёз семью, проходи.

   Они вошли в узкий коридор с несколькими дверями. Дверь в конце коридора была приоткрыта, туда и повёл Виктор Ларису. За дверью оказалась довольно просторная комната, неприхотливо обставленная. Справа у стены стояла настоящая деревянная кровать, у противоположной – шкаф со встроенным зеркалом, у плотно зашторенного окна – стол, рядом – три стула, на один из них улетела шубка Ларисы, туда же была брошена куртка Виктора. Слов не было, но были объятия, страстные, бесконечные поцелуи. Они начались от самого входа и продолжались, пока двое двигались по направлению к кровати, которая приняла их, слабо охнув. Вскоре на Ларисе не осталось ничего, кроме босоножек, затейливые ремешки которых никак не поддавались пальцам Виктора. На Викторе одежды было не больше. Лариса упивалась ласками, которые продолжались бесконечно. Рельефные мышцы Виктора под её пальцами были удивительно эластичны, лёгкий аромат его тела, напоминающий запах морской волны, хвойного леса и скошенной травы одновременно, кружил голову. Долго сдерживаемые инстинкты, вырвались, наконец, наружу. Каждый сантиметр тела Ларисы был обласкан руками и губами Виктора. Вдруг страстный поцелуй мужчины в губы прервался хриплым стоном. Лариса ощутила влагу на своём бедре и на щеках. Большое тело Виктора била крупная дрожь. Он беззвучно плакал.

     - Я тебя насмешил? – вдруг, выдохнул он.

     - Что ты, что ты, при большом желании так бывает. Я принимаю это даже, как комплимент, всё говорит об искренности чувств.

   -   Нет, Лариса. Это – Афган.

     - Ты был там?

     - Да. Однажды, в разрушенном доме я увидел такое, что кровь в жилах остановилась, потом – взрыв. Очнулся на больничной койке. Сказали – контузия, списали в запас. Вернулся домой. Руки, ноги – целы. Женился я до армии, когда уходил – жена была беременна. Вернулся – дочке три месяца. Жена молодая, красивая, а у меня – такая беда. Хотел покончить с собой, Ленка не дала. К кому мы только ни обращались, что только ни предпринимали, веришь ли, жена однажды мне даже проститутку привела, вышло ещё хуже. Самое интересное, врачи говорят, что от меня ещё и дети могут быть, что затор у меня в голове, а сделать ничего не могут. На тебя я сразу обратил внимание. Меня к тебе неодолимо потянуло, но я не смел даже мысли допустить о чём-то большем, кроме как невинные прикосновения во время массажа. Когда же увидел тебя в танце, не смог совладать с собой, решил: будь что будет. Прости.

       Закутавшись в простыню, Лариса встала, подошла к окну и отбросила штору. Комнату заполнил холодный, таинственный свет луны. Повернувшись лицом к кровати, она смотрела на лежащее перед ней превосходно вылепленное тело человека.

   «И это – не мужчина? Чушь! Не бывать этому! Не позволю!» - Лариса почувствовала знакомое покалывание в подрагивающих руках, которое начало расходиться по всему телу. Сделав разворот в сторону окна, она медленно протянула руки навстречу струящемуся в комнату лунному свету. Лёгкая простыня, больше ничем не сдерживаемая, мягко скользнула к ногам и осталась лежать, попираемая тонкими каблучками босоножек, которые всё ещё находились на ногах женщины. Почти не сознавая, что делает, Лариса начала двигаться, подчиняясь ритму, возникшему где-то глубоко внутри сознания, помогая себе щёлканьем пальцев и постукиванием каблучков. Как заворожённый, смотрел Виктор на эту наяду, купающуюся в лунном свете. Мыслей не было. Его захватило одно желание – коснуться возникшего волшебного видения, понять, что оно осязаемо. Приподнялся в кровати, но был остановлен предупреждающим жестом руки Ларисы. Так повторилось ещё два раза. На третий раз сдержать его было невозможно. Рванувшись к этому немыслимому созданию, он – поймал воздух, Лариса, крутнулась, как змейка, и оказалась у него за спиной. Не переставая танцевать, она раз за разом умудрялась избегать рук Виктора, в котором уже бушевал первобытный инстинкт самца, готового смести всё на своём пути, что мешает овладеть желанной самкой. Наконец, она оказалась в его руках. Кровать уже не охала, а стонала и кричала, прося пощады. Впрочем, возможно, это была уже не кровать. Луна вначале скромно зашла за тучку, но постепенно ретировалась, передав вахту, нежно скользящему рассвету.

     - Признавайся, зачем ты мне голову морочил? – смеялась Лариса шлёпая Виктора всем, что попадало под руку. – У меня впечатление, что через меня пропустили роту голодных солдат.

     - Ты – ведьма, тебя в былые временя точно бы на костре сожгли, - отбивался Виктор.- Иди ко мне.

     - Нет, дорогой, на сегодня – хватит. И так переборщили. Шагай к жене и будь с ней поласковей. Я – в душ, где он у вас, кстати?

       - Первая дверь налево.

     -

      

                  

                       ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

     Осторожно войдя в корпус и не обнаружив ключа на стенде, Лариса, подойдя к двери своего номера, тихонько стукнула по ней костяшками пальцев, стараясь шуметь как можно меньше, чтобы не разбудить спящую за столом дежурную. Дверь распахнулась почти мгновенно. Похоже, Николай всё ещё не ложился, поскольку кровать была не расправлена, а лишь примята.

       - Явилась, блудня? – Нарочито сурово сдвинул он брови – так и хочется заставить тебя лимон съесть.

     - Это ещё зачем?

     - Противно смотреть на твою сияющую физиономию.

     - А ты бы спал себе и дверь не запирал, смотреть бы не пришлось.

     - Я здесь в качестве «недремлющего ока», забыла, разве? Хотя о чём с тобой сейчас говорить? Добредай до кровати. Волосы сушить будешь?

     - Да они сухие. Я – спать. Разденусь утром – выдохнула Лариса, падая на кровать, покрывало с которой успел сдёрнуть Николай.

     - Давай хоть босоножки сниму.

     - Сними, если сможешь, - сонным голосом прошептала женщина и закрыла глаза.

   С босоножками Николай справился на удивление легко, осторожно высвободил из-под засыпающей Ларисы одеяло, аккуратно укутал её, вздохнул, расправил свою кровать, лёг и уснул довольно быстро.

   Утром, открыв глаза, Лариса обнаружила Николая одетым в костюм, свежее выбритого, источающего лёгкий аромат туалетной воды. Он сидел за столом, явно дожидаясь её пробуждения.

     - Женщина, меня сегодня день не будет. Наш грабитель отбывает наказание в колонии неподалёку. Мне позволено с ним побеседовать, Сашок - в курсе. Они с Дусей сейчас в столовой, поднимайся, а то завтрак проспишь. Убедительная просьба не оставлять объект без внимания ни на минуту. Приеду – решим, что дальше делать.

     Вставать не хотелось. Махнув Николаю рукой, Лариса повернулась на другой бок, накрылась одеялом с головой и громко задышала, изображая сладко спящего человека. Покачав головой, Николай вздохнул и вышел из номера.

   Колония, в которой отбывал свой срок гимнаст, располагалось не так уж близко от Анапы.

До посёлка Н… Николай доехал рейсовым автобусом. В посёлке его уже ждал служебный автомобиль. До места добрались во второй половине дня.

     - Товарищ майор, разрешите проводить вас в столовую. Вас ждут, не часто к нам из столицы гости наведываются.

   - Ну, что ж, веди, я и вправду проголодался.

Столовая располагалась на первом этаже отдельно стоящего двухэтажного здания. На крыльце их встретил начальник колонии в звании подполковника внутренней службы:

     - Николай Петрович, если не ошибаюсь,

     - Так точно. А вы – Евгений Павлович?

     - Узнал, узнал, дорогой,

     - Забудешь вас, как же – пожимал Николай протянутую руку. Помню, когда в Особом отделе служили, шерстили нас проверками, почём зря.

     - Без этого нельзя, сам понимаешь. Ну, ладно, прошу к столу.

Стол, заставленный изысками кулинарного искусства, поразил Николая уже своим видом.

     - А неплохо вас здесь потчуют, как в Московском ресторане.

     - Ничего удивительного. Наш шеф-повар оттуда и есть – засмеялся подполковник. Проворовался, попался, жалко, скоро – на свободу. Предлагаю ему остаться, даже звание могу сделать, не соглашается, шельмец.

     Во время обеда Николай хотел, было, завести разговор на интересующую его тему, но начальник – остановил:

     - За столом – никаких деловых разговоров, разве что – о женщинах.

Обед несколько подзатянулся. Как ни отказывался Николай, всё же пришлось ему и местные вина продегустировать, и коньячок французский – для сравнения.

     Часа через два, расположившись в уютном холле, обставленном симпатичной мягкой мебелью, находясь в довольно расслабленном состоянии, Николай, наконец, изложил Евгению Павловичу цель своего визита.

     - Значит, тебя наш лилипут интересует. Уникальная, надо сказать, личность. Наши заключённые работают, в основном, на виноградниках, работа – не из лёгких. Многие после работы – с ног валятся, а этот карапуз, отработав на равне со всеми, ещё часа два гимнастикой занимается и других обучает. Я между казармами и колючей проволокой спортплощадку им организовал, в нарушение правил. Зато беспорядков стало меньше. Раньше – что, кто – в карты, кто – чифирить. Сейчас, всё больше вокруг гимнаста тусуются. Каждый день – тебе и показательные выступления, и фокусы, в которых он тоже поднаторел. Настоящий цирк. Хотим представить его к УДО, хотя, честно говоря, расставаться с ним не очень хочется. Ну, да ладно, пройдём в мой кабинет, сейчас его приведут.

     Так близко маленького человека Николай видел впервые. Цирк он почему-то недолюбливал. А на улицах, если встречал такого, то мог просто принять за ребёнка и не обратить внимания. Возраст гимнаста определить было сложно. Стройный, хорошо сложенный, черты лица тонкие, приятные. Издали – просто ребёнок, лет семи. Но твёрдый, цепкий взгляд, глубокая морщинка между бровей, несколько опущенные уголки губ, выдавали в нём повидавшего жизнь человека. Разговор с подсудимым длился немногим более часа. Но уже в первые полчаса Николай понял, что действительно сумка попала в случайные руки, третьего подельника не было, кстати, гимнаст и жив-то остался благодаря этому случайному прохожему, который скорую вызвал. А человек, видать, с чувством юмора, раз назвался «Иванов Пётр Сидорович», памятуя традиционное: «Иванов, Петров, Сидоров».

     Провести ночь в дороге не хотелось, и Николай, легко поддавшись на уговоры начальника, остался и на ужин, и на ночь. Утром, плотно позавтракав, служебным транспортом он был доставлен в посёлок Н…, из которого рейсовым автобусом благополучно вернулся в Анапу.

     Ключ от номера девчат висел на стенде, дежурная сказала, что его «краля» уехала на экскурсию по окрестностям города, а где вторая девица, она понятия не имеет.

     - Вы мне позволите зайти в номер?

     - Да иди уж, всё одно – ночевать туда придёшь.

       Оказавшись в номере, Николай, прежде всего, «нырнул» в «тёщину комнату». Обнаружив сумку не тронутой, вздохнул с облегчением и только после этого обратил внимание на букет белых лилий, стоящий на столе, Поняв, откуда он, вздохнул: «Хороша Маша, да – не наша». Ещё раз тщательно проверил шпингалеты на окне, тумбочку со стоящим на ней калорифером приблизил к балконной двери, и только после этого вышел из номера, вернул ключ на вахту.

     - Скажите – обратился он к дежурной, - нового сантехника, случайно, не видели?

     - Да где ж его увидишь, если уволился он, вместе с невестой своей, Ниной – посудомойкой, вчера «отвальную» отметили и уехали.

     - Что, совсем из города уехали?

     - Совсем, или нет - не знаю, но только Нинка хвасталась, что замуж выходит, и вроде как, в свадебное путешествие едет с Павлом.

     Услышанное поставило майора «в тупик». Не мог он ошибиться относительно Пашки. Неужели тот почувствовал неладное и решил отказаться от добычи. Или наоборот, так уверен, что о сумке никто не знает, что просто ждёт благоприятного момента. С другой стороны, после разговора с гимнастом, Пашка стал ему не интересен. Очевидно, что в этом деле – он человек случайный, чтобы не доводить его до большего греха, дело надо заканчивать. Связавшись с Москвой, Николай получил «добро» на работу с местным РОВД.

     Дождавшись возвращения Ларисы, «вытащил» из своего номера Дусю с Александром, решив, что дольше темнить нет смысла, позвал всех в номер женщин. Не зная с чего начать, поскольку в неведении о злосчастной сумке – одна Дуся, виновато посматривал на неё, как бы объяснить ей всё помягче.

     - Не «парься», засмеялся Сашок, Дуся – в курсе.

     - Вот и доверяй тебе государственную тайну…

     - Да вы хоть знаете, откуда она в милицию попала? В «Афгане» была. Снайпер она первоклассный. Сейчас – в УГРО, следователь, капитан, между прочим.

       Николай и Лариса во все глаза уставились на хорошенькую Дусю. То, что «выдал» Сашок никак не вязалось со сложившимся о ней представление.

     - Вот тебе и телефонистка – протянул Николай.

     - А как же – муж, дети - недоумевала Лариса.

     - Так она за мужем и помчалась туда. Детей у бабушки оставили. Она мастер спорта по стендовой стрельбе, потому и взяли.

     - В общем, так, господа офицеры. Докладываю. Сумку завтра заберут, девчонки – понятыми будут, мы с Сашей, вроде как – при исполнении. В отделе проведут сверку, всё ли на месте. Давайте договоримся, что о сумке знал только я, вдруг там недостача какая, чтобы лишних разговоров не было.

     - Ну, наконец-то – выдохнула Лариса, хоть доотдыхаем по человечески.

     - Нет, вы гляньте на неё! Не по-человечески она отдыхает, видите ли! А что это за букетик у Вас на столе?

     Пришла пора удивляться Саше с Дусей:

     - А разве это – не твой?

     - То-то и оно, что не мой – вздохнул Николай. Да ладно, это я – так, шучу, имеет право. В общем – договорились, айда – на ужин.

     - Вы идите, мы – переоденемся – сказала Дуся, выпроваживая мужчин.

     - Ну, ты даёшь – повернулась она к Ларисе, закрыв за ребятами дверь – колись, давай, кто такой? Неужто, тот красавчик, что и физрук и массажист?

   - Он, он, Дусенька, но подробностей от меня не жди.

   - От тебя дождёшься. Слушай, вечером Сашок предлагает «на природу» сходить, шашлык замариновал. Ты – как, с нами? Или другие планы у тебя?

     - С вами, конечно. Николая такое положение дел устраивает, меня – тоже. Компанию нарушать не будем. Нам ведь интересно вместе. Вот и ладно.

     Вечером компания расположилась на берегу моря, в небольшой расщелинке между невысоких холмов, обильно поросших акацией и мимозой. Соорудить импровизированный мангал было не сложно. И скоро запах шашлыка приятно защекотал ноздри.

     - Прошу к столу – сделал широкий жест Александр, держа в вытянутой руке четыре ветки лозы, с нанизанными на них подрумяненными кусочками мяса. – Ах, какой шашлык! Ни в одном ресторане Москвы не подадут вам такого.

       На скатерти, принесённой из номера девчат, уже лежали в тарелочках, захваченных от туда же, нарезанные огурчики, помидорчики, на отдельном блюде – традиционный цыплёнок «табака», в траве скромно прятались две бутылки «кинздмараули», но шашлык заслуженно был королём вечеринки. Приготовленный со знанием дела, он буквально таял во рту. За первой порцией - последовала вторая, после чего Николай ненадолго отлучился и вскоре показался из-за живописного валуна с гитарой в руках, видимо, прятал её до поры в походном рюкзаке. Надо сказать, что выглядел он в своем спортивном костюме, подчёркивающем его рельефные формы, в позе музыканта на фоне заходящего солнца – великолепно. Даже Лариса не могла не оценить этого. Поймав её заинтересованный взгляд, мужчина усмехнулся и ударил по струнам:

   - «Милая моя, солнышко лесное…» - зазвучал любимый Ларисин романс Визбора. Приятный мягкий баритон певца, проникая в душу, невольно волновал её, горячий, настойчивый взгляд красивого мужчины, не мог не вызвать ответного трепета, который Лариса пыталась скрыть изо всех сил, но блеск глаз и румянец щёк выдавали её с головой, тем более, что от такого знатока человеческих душ, как Николай Задорожный, спрятать эмоции было невозможно. «Господи, что за наваждение такое, меня завтра Виктор ждёт» - запаниковала Лариса. Видя её смятение, Николай решил разрядить обстановку и заиграл «Цыганочку». Оцепенение спало. Благодарно взглянув на Николая, Лариса встала:

     - «Ты – цыган, и я – цыган, оба мы цыгане…» - запела она и закружилась в танце. Танцевала просто, давая себе разрядку, особо «не выделываясь», тем не менее, вызвала восхищённые хлопки «зрителей». Шутливо раскланявшись, Лариса присела возле Дуси:

     - А ну- ка, «соловушка», спой что-нибудь. «Соловья» Алябьева я не прошу – это твоя любимая колыбельная, а вот что-нибудь из Есенина, уверена, ты поёшь, а под гитару Николая, это будет «супер».

     - Да, пожалуйста, только подпевайте, я постараюсь «пониже» взять. «Клён, ты мой опавший…» - запела Дуся. Лариса, а за ней и мужчины дружно подхватили известный романс на слова Сергея Есенина.

     - Ну, молодцы, хор Пятницкого – отдыхает – а у нас, между прочим, ещё «ни в одном глазу…» - заворчал Сашок, как только отзвучали последние аккорды музыки. А у меня, под песню, тост созрел.

     - «Созрел» у него, поди ночь не спал –тосты сочинял – засмеялся Николай.

     - Самый лучший экспромт тот, который заготовлен заранее – отшутился Александр. -Так слушайте – продолжил он, подавая каждому разовые стаканчики, наполненные вином. – Жили в одном местечке, не важно каком, два человека. Один был добрый-предобрый, но чтобы никто не мог воспользоваться его добротой – делал только злые дела, очень страдал от этого, но доброту свою не показывал. Второй был злой-презлой, но, чтобы скрыть свою злость, делал только добрые дела, хоть в душе и злился при этом. Когда они оба умерли – второму люди всем миров воздвигли памятник, могила его не переставала утопать в цветах. А первый – так и погряз в неизвестности. Давайте выпьем за то, чтобы, неважно какие мы внутри, во время своей жизни делали только добрые дела и оставили после себя светлую память.

       - Ну, ты и загнул, прямо – грузин какой-то, но я – не против – поднял свой стаканчик Николай.

     - А мы – не возражаем! – хором подхватили женщины.

   Ещё долго окрест слышны были песни и смех разгулявшейся четвёрки.

По окончании пикника, когда импровизированный стол был разобран, остатки пиршества и мусор упакованы в мешки, Николай, наконец, осмелев, осторожно приобнял Ларису за плечи:

       - Давай не будем сегодня передислоцироваться.

   Лариса отрицательно качнула головой, осторожно высвобождаясь из его рук.

       - Ты ведь хотела меня, я видел.

       - Нет, это – не то, ты не так понял. Я отдала должное тебе, как красивому мужчине и певцу. Твоя внешность и талант не могут не волновать. Это тоже влечение, но, скорее – духовное.

     - Спасибо и на этом. Извини. – Николай довольно крепко сжал плечи Ларисы, потом резко опустил руки и шагнул в сторону.

     Эту ночь отдыхающие провели, как говорится, «согласно купленным билетам».

     На другой день, как и договаривались, Николай с утра связался с местным РОВД, сумку изъяли, по всем правилам. Провели ревизию и, вот что странно, никакой недостачи ревизия не обнаружила. Ну, странно это показалось бы Рыжему, наши герои, как раз, ничего странного в этом не увидели.

     В одиннадцать сорок пять Лариса нажала на кнопку звонка массажного кабинета. Ответа не последовало, но дверь была не заперта. Войдя в кабинет, не видя хозяина, хотела повернуть назад, но, сзади щёлкнул замок, а сама женщина взлетела вверх, поднятая сильными руками.

       - Наяда моя – шептал Виктор, зарываясь лицом в её пышные волосы.

     - Пусти, бешенный, на массаж я пришла.

       - А куда же ещё? – смеялся атлет, укладывая её на массажный стол.

       - Дай хоть платье снять.

       - Уже – движением фокусника Виктор буквально смахнул с неё лёгкое платье, которое. описав дугу, расположилось на одном из стульев. Одновременно и сам остался в одних плавках.

     - Что ты со мной делаешь?

     - А ты – со мной? Кстати, до обеда других посетителей у меня нет…

     Перед обедом Лариса успела на минутку забежать в номер, причесать волосы и максимально припудрить ярко алеющие щёки.

     - Слушай, ребята предлагают сходить в местный зоопарк, ты – не против? - Спросила Дуся, когда отобедав, они не спеша двигались вдоль зелёной аллеи к корпусу.

   С трудом сдерживаемые после свидания бурные эмоции внутри Ларисы, прорвались, наконец, наружу в виде громкого смеха, которым она буквально давилась, но никак не могла остановить:

         - Ой, я сейчас умру! В зоопарк!

       - Что смешного? – Глядя на Ларису, Дуся сама залилась смехом.

       - После цирка с сумкой нам только зоопарка и не хватает. А впрочем, почему бы и нет? Избавившись, наконец, от смеха и вытирая глаза салфеткой – произнесла Лариса.

                       ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

   После ужина Лариса решила, наконец, дописать письмо родителям. Виктор настаивал на свидании, но она – отказала. Серьёзно влюблять в себя его она не собиралась, как и сама не планировала терять из-за него голову.

       - Пойми, я – это эпизод. Семья – вот главное. Там – любовь, и она должна быть полноценной. Ты мне уже не безразличен, а значит – не безразлична и твоя судьба. Я скоро уеду и хочу, чтобы от воспоминаний обо мне тепло на душе у тебя становилось, а не горько.

       Достав листок, на котором была заполнена только первая строчка, задумалась над ним, и тут раздался стук в дверь.- «Кто это опять»? – вложив листок в блокнот, разрешила:

   - Входите.

     Вошёл Николай.

     - Привет,

     - Виделись уже.

     - Пришёл пригласить тебя в ресторан,

     - ????

     - Уезжаю я завтра. Уже который год отпуск по частям отдыхаю, почему и моя со мной ездить отказывается. Только расположимся, настроимся – снова отзыв, будто без меня у них там все дела развалятся. Нынешний отпуск хоть и короткий, но забыть мне его вряд ли удастся. Не откажи. Очень хочется последний вечер с тобой провести, просто рядом побыть. А ещё хотелось бы увидеть, как ты танцуешь. Наслышан.

       - Через полчаса буду готова.

       - Спасибо, я зайду.

Почему-то защемило сердце. Вот всегда так, только привыкнешь к человеку, по крайней мере, настроишься на определённый срок общения с ним, как приходится расставаться.

Лариса подумала, что вот уедет Николай, и без него пусто будет в санатории.

     Осмотрев свой гардероб, решила танцевальное платье не надевать. Выбрала узкое лиловое тоже с открытой спиной, но – на половину, лифчик, по крайней мере, здесь предусмотрен. Достала бархатный футляр с чехословацкой бижутерией – колье и серьги «под рубин», коричневые туфли на небольшой «платформе», немного взбила и приподняла волосы, заколов на затылке шпильками. Помаду выбрала чуть поярче повседневной, глаза были «оформлены» ещё с утра. Ровно через тридцать минут пришёл Николай. Тёмно синий костюм, голубая рубашка, галстук цвета между синим и голубым

- таким он здесь ещё не появлялся, и, казалось, чувствовал себя во всём этом великолепии не очень комфортно, постоянно что-то одёргивал, поправлял.

     - Такси уже ждёт.

     - Куда едем?

     - А какую кухню ты предпочитаешь?

     - Ну, ты даёшь, я – что, из ресторанов, что ли не вылажу? Во первых, я не голодная, а во вторых ваш традиционный цыплёнок-«табака» меня вполне устраивает.

     - Да, ладно, поедем в «Центральный», там, говорят, музыка хорошая.

Ресторан их встретил табличкой «МЕСТ НЕТ». Николай попросил Ларису чуток подождать, спросил у швейцара, где найти администратора и минут через пять они уже сидели за столиком «для двоих», чуть ни в самом центре зала. Цыплёнка «табака» здесь не подавали. Заказав по паре салатов, на горячее – рыбу, бутылочку «Кинздмараули», коробку конфет, впервые за всё время знакомства не находили темы для разговора. Симпатичная певица пела «Танго любви».

   - Потанцуем?

   - Пойдём.

   - А не с этого ли танца мы с тобой познакомились? Ты, правда, «Незнакомкой» назвалась.

   - Кажется, так оно и было.

   - Мне сегодня действительно очень грустно. Будто с кем-то родным расстаюсь. И даже хорошо, что романа между нами не случилось. Волнуешь ты меня, очень волнуешь, но вот любовницей своей я тебя не вижу. Встретились бы по молодости – только в жёны бы взял.

   - А ты знаешь, мне ведь парни чуть ни на третий день знакомства предложения делали, а я всё любви ждала.

   - Дождалась?

   - Да, по любви вышла.

   - И где он?

   - Умер.

   - Прости.

   - Не стоит. После того умер, как мы расстались.

Между тем, атмосфера в ресторане, вдруг, несколько изменилась, засуетились больше обычного официанты. Быстрым шагом прошёл через зал администратор. Вскоре в дверях показался импозантного вида мужчина, рядом с которым – ещё двое, явно рангом пониже. Администратор, подобострастно улыбаясь, подвёл новых гостей к столику, стоящему не далеко от того, за которым сидели Николай с Ларисой, с табличкой: «ЗАНЯТ», табличка, естественно, была тут же убрана. Рукой, с зажатой в пальцах горящей сигаретой, мужчина небрежно стукнул по плечу официантку, давая ей какие-то указания, отчего та, покраснев, быстро смахнула со стола невидимые крошки, расправила без того идеально лежащую скатерть и, поклонившись, быстро ушла на кухню.

   - Это что за барин такой? – громко спросила Лариса, проходящего мимо официанта – разве так обращаются к женщине, официантка она или маркиза французская. Какая разница?

     Мужчина вздрогнул, обернулся на голос, и холодные серые глаза встретились со сверкающими жёлтыми. Лёгкая усмешка тронула тонкие губы, мужчина отвернулся, но сигарету затушил. Откровенно говоря, танцевать в полную силу Лариса не собиралась. Настроение было не то, да и куража не было. Пренебрежительный взгляд незнакомца задел её за живое. Кураж появился. Даже Николай удивился произошедшей, вдруг, в женщине перемене. Глаза вспыхнули хищным огнём, щёки – заалели, в улыбке появился, чуть ли не звериный оскал, тело напряглось, плечи дрогнули. Ансамбль на сцене исполнял песню модного композитора Юрия Антонова «Белый теплоход». Быстро поднявшись, тряхнув головой, освобождая волосы от шпилек, Лариса взяла за руку Николая и увлекла его поближе к эстраде. Танцевального платья на ней не было, но лиловое – обтягивало, как кожа змею, все её великолепные формы, выгодно подчёркивая их. Николай вначале пытался соответствовать движениям Ларисы, но поняв, что это – бесполезно решил стать просто фоном её выступления. Даже музыканты, наблюдая Ларису, в какой-то момент сбились с ритма. Музыка танцев менялась, менялись и движения Ларисы. Николай, в основном, прихлопывал да притопывал, иной раз, правда, поддерживал её во время наклонов назад. Постепенно, даже танцующие, превратились в зрителей. Импозантный мужчина, растеряв весь свой лоск, топтался рядом, пытаясь оттеснить Николая от Ларисы, протягивал руки для поддержки, но не смог коснуться её ни разу. Наконец, музыка смолкла, оркестр ушёл на отдых. Раскрасневшаяся Лариса присела к столу. Моментально рядом вырос администратор. Поставив на стол бутылку шампанского и букет цветов, указал на соседний столик:

     - Это, от них.

При этом, субъект за соседним столом, пожирая Ларису глазами, приподнялся и поклонился. Лариса в ответ, лишь слегка наклонила голову. Указав на презент, попросила:

     - Уберите это, нам – не надо.

     - Что Вы, что Вы. – зашептал администратор. Это ведь – Сергей Георгиевич, первый секретарь Горкома партии Вам презентовал, я не могу забрать, неприятности будут, примите, пожалуйста. Как Ваше имя, откуда Вы? оркестранты интересуются, хотят для Вас танец исполнить, назовите – какой.

     Решив «добить» зал окончательно, Лариса сказала:

     - Цыганочку. А звать меня – Лариса, я – из Читы.

   Минут через пять оркестр вышел на сцену:

     - Для очаровательной Ларисы, нашей гостьи из далёкой Читы звучит танец – «Цыганочка» - объявил солист оркестра.

     Лариса достала из сумочки свой, довольно широкий, шарф из лёгкого кашемира, прихватив его за концы наподобие шали :

     - Ты пальцами щёлкать умеешь? – спросила Николая.

     - Да я и танцевать немного умею – засмеялся Николай, повесив на стул пиджак, вслед за Ларисой вышел в круг.

Там уже «хозяйничал» Сергей Георгиевич, убирая с площадки любого, кто пытался показать свою удаль. Вскоре, абсолютно все посетители ресторана оставили свои столики, столпились возле эстрады, образовав довольно широкий круг вокруг танцующих Ларисы с Николаем. Основная партия танца принадлежала, разумеется, Ларисе, но Николай рядом с ней смотрелся весьма неплохо и даже пару раз покрутил её, подхватив на руки, под бурные аплодисменты зрителей. Во время танца с левой ноги танцовщицы слетела туфля. Не долго думая, она сбросила – с правой, продолжая танцевать босеком. Сергей Георгиевич подобрал вначале одну туфлю, потом вторую, не сводя горящих глаз с Ларисы. Продолжая танцевать и улыбаться, Лариса шепнула Николаю:

     - Сейчас – уходи, рассчитайся за столик, прихвати мою сумочку, получи наши вещи в гардеробе, вызови такси и жди меня на улице. Не задавай лишних вопросов, делай, как я сказала.

   Изобразив одышку, Николай вышел из круга, подозвал официанта, расплатился, надел пиджак, взял Ларисину сумочку, «Кинздмараули» и конфеты, к которым они не притронулись, аккуратно уложил в портфель и ушёл. Танец кончился. Не обращая ни на кого внимания, стоя перед Ларисой на коленях, Сергей Георгиевич обувал её, нежно поглаживая то одну, то другую ножку.

     - Едем со мной, возражения – не принимаются – заговорил он, поднимаясь с колен -, машина придёт минут через пятнадцать. Всё будет, как захочешь, свожу – куда захочешь. Дружку дай отставку. Где, кстати, он? Не муж?

     - Нет, не муж. Просто – знакомый.

     - Вот и славно. Обещаю – не пожалеешь.

   - Согласна, но хотелось бы и здесь вечер немного продлить, больно музыка хорошая.

Перейду за твой столик, не возражаешь? Только схожу немного «освежусь».

     - Жду.

   Кокетливо улыбнувшись новоявленному кавалеру, не спеша выйдя из зала, оказавшись в холле, Лариса ускорила шаг. Мышкой проскользнула мимо гардеробной на улицу. Николай её ждал.

     - Бежим, - схватила она его за руку.

     - Накинь хоть шубку. Такси – за углом, вернее – частника поймал.

   - Ну, ты – умница.

   - Где работаем – дураков не держат.

   Отпустив машину квартала за два до санатория, парочка, наконец, дала волю эмоциям.

От души нахохотавшись, Лариса призналась:

   - Давно подобных трюков не проделывала. Уж больно захотелось проучить наглеца. «Хозяин жизни»! Хорошо я его «подзавела», надолго меня запомнит.

   - Я – тоже – отозвался Николай, вдруг, погрустнев. – А ты - и правда, уникум. Никогда не видел, чтобы так танцевали. Кстати, возьми мои координаты на всякий случай, вдруг, будешь в Москве, и возникнут вопросы. Всегда помогу. Визиток не имею, поэтому – вот, на листочке написал и адрес, и телефоны, домашний – первый, вторые два - служебные.

   - Спасибо - поблагодарила Лариса, пряча листок в сумочку.

   - Может, позволишь – к тебе. Обещаю: приставать не буду, всё равно ведь не усну до утра.

     - Я – тоже. Пойдём, за болтовнёй и ночь скорее пройдёт.

Ключ от комнаты женщин висел на стенде. Стало быть, Дуси в номере не было.

   - Проходи, - сказала Лариса, пропуская Николая вперёд – располагайся, я сбегаю ополоснусь.

   Оставшись один, Николай достал из портфеля вино и конфеты, из холодильника – нарзан, ополоснул стаканы, заодно – руки и лицо, включил обогреватель, так как в номере было довольно свежо, подумал, что гитара сейчас пришлась бы весьма кстати, и решил, пока Лариса «полощется», сбегать за ней в свой номер. Александра с Дусей в номере не оказалось. Взяв гитару, успел вернуться до прихода Ларисы.

     - Гитара! – первое, что сказала Лариса, вернувшись из душа. – Ты просто читаешь мои мысли. Повесив платье в шкаф, полотенце – на спинку кровати, присела к столу.

     - Я – стараюсь. По грамульке? – спросил Николай, наливая вино в стаканы.

     - Это – что, из ресторана? – засмеялась Лариса.

   - Ну, не пропадать же добру.

     - А ты знаешь – с удовольствием – подняла Лариса свой стакан. – За что пьём?

     - Неужели не понятно? За любовь, конечно. За это могучее чувство, которое толкает людей и на подвиги, и на безумные поступки, делает из нас и поэтов, а иногда – даже и преступников. Увы, приходилось и с этим сталкиваться. Но мы – только за высокие проявления чувств. – Слегка смутившись, продолжил – может быть – «на брудершафт» ?

     - А – давай, - неожиданно для себя согласилась Лариса.

     Поцелуй затянулся. Вместе с головокружением, впадая «в небытиё», Лариса чувствовала, что теряет точку опоры, что ещё – мгновение и не в силах будет сопротивляться захватившему её, не подвластному разуму желанию… Николай, вдруг, резко отстранился.

     - Нельзя. Я знаю себя. После этого мне просто невозможно будет тебя оставить. Не хочу и к жене меняться. Она – любит меня, я к ней тоже привязан, но интуиция у неё колоссальная. Перемену в чувствах уловит сразу. Лёгкой интрижки у нас с тобой не получилось.

       Переведя дух, тряся головой, Лариса показала Николаю кулак:

     - Соблазнитель! Чуть «не уболтал» девушку.

     - Это ещё надо разобраться, кто кого «чуть не уболтал». Подай гитару, красавица моя. Заставил я, всё же, хоть немного дрогнуть твоё сердце. Это – как бальзам на мою раненную душу – шутливо стукнул он себя в солнечное сплетение.

   Устроившись поудобнее на заправленной кровати, подобрав под себя ноги «калачиком», Лариса приготовилась слушать.

   - Концерт по заявкам радиослушателей исполняет народный артист республики Николай Задорожный! – шутливо раскланялся на три стороны Николай.

     - Браво – зааплодировала Лариса, просим, Визбора, пожалуйста.

«Концерт по заявкам» продолжался всю ночь. Выпито было и принесённое из ресторана вино, и всё, что осталось от предыдущих пикников…

   - Картина маслом – сказал Александр, входя утром вместе с Дусей в незапертый номер, и видя, лежащего на кровати празднично одетого Николая с гитарой под одной рукой и Ларисой в её пижаме в цветочек – под другой.

   - Всё понятно – указал он на стол, где стояли пустые бутылки. – столько выпить под одни «трюфеля».

     -

           ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

   После отъезда Николая, Дуся перебралась к Александру окончательно. Лариса осталась в номере, как она говорила, «в гордом одиночестве», но к большой радости Виктора, который, несмотря на объяснения Ларисы, всё же ревновал её к Николаю. Хоть компания была нарушена, женщины не скучали. Александр возил Дусю на все экскурсии, которые только можно было найти, вечерами их редко видели за ужином – предпочитали шашлычные или рестораны. Лариса любила экзотику, чего в окрестностях города было предостаточно. На мотоцикле Виктора они забирались в такие места, куда на автомобиле было не добраться. Невероятно остроумный, знаток немыслимого количества забавных историй и анекдотов, Виктор не давал скучать ни на минуту. Однажды, в нарушение сложившейся традиции, решили отдохнуть «цивилизованно» - сходить в Лунапарк, пострелять в тире, прокатиться на американских горках, на колесе обозрения. Проходя по аллее парка, доедая мороженое и смеясь очередной выходке Виктора, Лариса поймала на себе взгляд человека, лицо которого показалось знакомым.

Подумала: «Обозналась» - и выкинула из головы. Вскоре это же лицо мелькнуло в автомашине, поравнявшейся с мотоциклом Виктора на перекрёстке и в дальнейшем ехавшей за ним, как приклеенной. «Администратор из ресторана» - пронеслось в голове. Возникло лёгкое беспокойство: «Что ему надо»? Объяснение, вскоре последовало: нагрянула проверка исполнения решений партии и правительства о внедрении планов оздоровления служащих внутренних войск.

     Собираясь на обед, случайно взглянув в окно, Лариса увидела Сергея Георгиевича, направляющегося в сопровождении главврача санатория к зданию столовой.

   - «Вот это я попала» - испугалась Лариса. Вычислить её труда не составит. Не так много Ларис в санатории, тем более из Читы. Ругая себя, что в ресторане назвалась своим именем, решила на обед не ходить, посидеть подумать, лучше – вне номера. Вспомнила о комнате Виктора в спорткомплексе. Иногда, во время обеда, он отдыхал там.

     Увидев Ларису в дверях, Виктор вскочил с кровати, подхватил на руки.

   - Вот это – радость.

   - Действительно, «давно не виделись», аж целый час – отбивалась Лариса. – Я - по делу.

   - Дела – успеются.

   - Погоди, я – серьёзно.

   Озабоченный взгляд и серьёзный тон Ларисы, заставил Виктора осторожно посадить её на стул, взяв за руку, заглянуть в глаза. Её тревога передалась и ему:

   - Что случилось, дорогая?

   - Понимаешь, какое дело… - и Лариса рассказала ему о случае в ресторане.

   Виктор задумался.

     - Я знаю одно: лучшая защита, это – нападение. Иди обедать, увидишь его – обрадуйся, объясни всё коварством Николая, который якобы ситуацию предусмотрел, а дальше – по сценарию, почти ничего не выдумывая, А, поскольку ты пришла с Николаем, поступить иначе – было бы - не этично. Упрекни его, мол, ждала до последнего, надеялась, что - он выйдет и так далее…   Главное – выиграть время. Кроме того, он сейчас – «при исполнении». Значит, ничего предпринимать не будет.   

     Войдя в столовую, Лариса почти сразу встретилась со стальным взглядом Сергея Георгиевича, вздрогнувшим при виде её.

     - Добрый день, - улыбнулась она – сколько лет, сколько зим…

     - Здравствуйте, Лариса – почти спокойно, но с небольшой дрожью в голосе, произнёс мужчина – можно попросить Вас после обеда уделить мне пару минут Вашего времени.

     - Охотно – ответила она деланно весело, но, всё же, глаза выдали её напряжение, что не ускользнуло от умных глаз Сергея Георгиевича.

     - Жду – с той же интонацией, что в ресторане, сказал он, слегка улыбнувшись.

   Не притронувшись к первому, с трудом разжевав котлету, Лариса запила её компотом, промокнула губы салфеткой и встала из-за стола. «Спокойствие, только – спокойствие» -говорила она себе. Выходя из помещения, слегка споткнулась о порог, сильная рука подхватила её под локоть.

     - Что же Вы так неосторожно. Надеюсь, в этом райском уголке мы с Вами сможем найти спрятанную от посторонних глаз беседку, чтобы спокойно поговорить.  

   - Есть такая, минуты три до неё идти.

   - Что ж, прошу, - слегка согнул он в локте правую руку, предлагая Ларисе опереться на неё.

     Поведение Сергея Георгиевича ставило Ларису «в тупик». Это был, как другой человек, интеллигентный, обходительный. «Нападать» на него не хотелось. Шла, молча, ощущая, как горят её щёки. Видно было, что и мужчина чувствует себя «не совсем в своей тарелке».

     Небольшая уютная беседка располагалась над почти полностью заросшим прудом.

     - Симпатичное место, надо будет предложить персоналу привести пруд в порядок, пусть субботник устроят. – Заговорил, наконец, секретарь горкома. – Сядем – предложил он Ларисе.

     - Вы понимаете – начала Лариса, так получилось, что Николай…

     - Не надо, - накрыл её руку своей Сергей Георгиевич. Прежде всего, я должен извиниться перед Вами за то, что вёл себя отвратительно. В тот день комиссия из Москвы проводила у нас проверку, не буду вдаваться в подробности, но, как это бывает, устроила нам настоящий «разнос», причём абсолютно не объективный. После её отбытия, со злости, хватанул чуть не стакан коньяка, не помогло, злость не проходила. Друзья предложили сходить в ресторан – у нас в «Центральном» действительно неплохая музыка.

Но раздражало всё. Обидел официантку, искал, к чему бы ещё придраться. И, вдруг, Вы – как из другого мира. Такого необыкновенного слияния движения с музыкой мне ещё видеть не приходилось, хоть повидал я не мало. И танцевала не худосочная балерина, которых я считаю бесполыми созданиями, а женщина, настоящая, прекрасная женщина, у которой, простите, есть и спереди и сзади. И расстроившая меня проверка показалась мне чушью собачей. Вот оно – настоящее. А цыганский танец вообще вывернул меня наизнанку. Я не мог больше ни о чём думать, как только о Вас. Просто магия какая-то. После того, как вы исчезли, удивительно, но не злость меня охватила, а отчаяние. Горько мне было ужасно. Я искал. Проверялись самолёты и поезда, направлением в сторону Читы. И не Вас я ругал, а себя, понимая, что Вы наказать меня решили за моё хамство. «Хозяин жизни», наверняка, так Вы думали обо мне. Мне очень хотелось Вас увидеть и, если не оправдаться, то хотя бы объяснить своё поведение. Когда администратор ресторана мне позвонил и сказал, где Вы, это была настоящая радость. Простите меня.

     - Да, что уж там, забыли.

       Лариса попыталась тихонько высвободить руку из-под ладони мужчины, но тот

крепко сжал её.

     - Послушайте меня, я действительно многое могу и, не урод ведь, на самом деле…

     - Что вы, - перебила его Лариса – у вас внешность киногероя какого-то, я рядом с вами – просто серая мышка. Извинения ваши я приняла, может быть, закончим на этом.

   Лицо Сергея Георгиевича, после слов Ларисы, вдруг, ярко порозовело, и, даже, цвет глаз, как показалось ей, поменялся со стального - на голубой, речь стала менее связной, даже сумбурной:

-   Лариса, Ларисочка – заговорил он, целуя её руки – умоляю, поедем со мной, хочешь –на Дамбай, хочешь – в любую Соцстрану. В Болгарии была? Отпуск я оформлю, хоть завтра, твой – тоже смогу продлить, связи у меня большие. Обещаю – не пожалеешь, и ещё – не притронусь, пока сама «Да» не скажешь. Не могу понять, что со мной творится, не припомню, чтоб когда-нибудь испытывал что-либо подобное.

   - Я – понимаю. К отказам не привыкли. Всё желаемое получаете на блюдечке с голубой каёмочкой. Я для вас, как запретный плод, который – всегда сладок. И не факт, что съев его, вы оскомину не набьёте. И, простите, торг здесь – не уместен.

   Взглянув в лицо собеседнику, Лариса испугалось: оно, вдруг, стало быстро бледнеть, под глазами образовались тёмные круги, на лбу появилась испарина, Сергей Георгиевич как-то странно задышал, трясущимися руками достал из внутреннего кармана пластмассовую коробочку, вынул из неё маленький пульверизатор, дважды нажал на него, впрыскивая лекарство в рот. Лариса, быстро подсев к нему, сняла с его шеи галстук, расстегнула ворот рубахи, слегка надавив на грудь, заставила откинуться на спинку скамейки. Сдёрнув с шеи шарф, замахала им перед лицом мужчины. Постепенно оно приобрело свой обычный цвет.

   - Вам в госпиталь надо, а не в Дамбай. Сколько вам лет? Никак не больше сорока, а до чего себя довели.

   - Мне сорок один. А это – астма. Почему и живу здесь по совету докторов. Честно говоря, за последний год – это первый приступ. Кстати, в отпуске я уже два года не был. Спасибо вам и, простите, ещё раз.

   Поддавшись сочувствию, Лариса взяла его руки - в свои. Мягким материнским движением, погладила их.

   - И вы меня простите.

   - Вас-то за что?

   - Ой, есть за что. Вам - получше?

   - Уже – нормально. Жить буду, жаль – не с Вами. – грустно улыбнулся Сергей Георгиевич. – Долго Вам отдыхать ещё здесь? – спросил он через минуту.

   - Сергей Георгиевич, не начинайте.

     - Да я – не о том. У меня есть небольшое хобби: рисую я, когда появляется свободная минутка, картины дарю друзьям. Цветов от меня вы не приняли, так, может быть, примете картину, ещё два подхода – и закончу. Пара дней у меня есть?

   - Целых – четыре.

                  

                           ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

- Что хотел от тебя этот нахалюга? - спросил Виктор, зайдя после ужина к ней в номер.

- Не такой уж он нахалюга. А мне, впредь, надо вначале думать, а уж потом «выпендриваться». Слушай, Вить, шагай-ка ты сегодня домой пораньше, мы ведь договаривались, что жена страдать не должна. А я хоть, наконец, письмо родителям закончу.

   - Кто, Ленка страдает? Да она никогда такой счастливой не была с того момента, как я вернулся. Честно говоря, я сейчас одного опасаюсь – во время ласк имена перепутать.

   - Шагай уж, «путальщик» - подтолкнула его к дверям Лариса, неожиданно почувствовав лёгкий укол ревности и, как бы невзначай, коснулась бедром его ноги. Реакция последовала незамедлительно.

     Опередив движение Виктора, Лариса забежала за стол, одновременно толкнув стул в его сторону.

     - Домой, говорю тебе – домой, сегодня ничего не получится.

     - А я туда и иду, да только ты меня не пускаешь, вот дорогу стулом перегородила.

   - Ах, это я – не пускаю, а ты – так рвёшься!

   - А – то, вот стул уберу с дороги и пойду. Да вот стол ещё отодвину – ворчал Виктор, приперев Ларису столом вплотную к стене, после чего с проворством обезьяны вскочил на него, легко, как куклу выдернул Ларису из-за стола, с которого спрыгнул с нею на руках, и бережно уложил на кровать свою раскрасневшуюся добычу. – Попалась – не уйдешь…

   Оставшиеся три дня Лариса с Виктором почти не расставались, и если она как-то старалась соблюдать конспирацию, то Виктор, казалось, чуть ли - не подчёркивал их отношения. С Дусей Лариса встречалась, в основном, за завтраком. Чем ближе приближался день отъезда из санатория, тем грустнее становилась подружка. Видя её уныние, Лариса решила поговорить с ней «на чистоту».

   - Пойдём, поболтаем, я знаю здесь одно укромное местечко, где нас никто не будет слышать. Приведя Дусю в беседку, она пристально посмотрела ей в лицо:

     - Ты – что, влюбилась?

     - Не знаю, наверное. Вначале думала, что, как ты говоришь, «всё - на уровне приятного», но чем дальше – тем больше. С мужем у нас давно отношения, скорее братские. Я его люблю, но огня между нами нет. А здесь всё так горячо, что просто иногда небо с пятачок кажется.

     - А у него семья есть?

     - Говорит, что есть, и дочери четыре года. И что такое с ним тоже в первый раз.

   - Но вы хоть понимаете, что расставаться всё равно придётся. Эти отношения – иллюзия любви. Здесь расслабуха полнейшая, никаких забот, никакого быта, новизна ощущений. Любые курортные романы очень редко чем-то серьёзным заканчиваются. Вот скажи, ты можешь представить его на месте мужа?

   - Нет, конечно.

   - А жизнь свою без своего мужа – представляешь?

   - Да что ты, как можно!

   - Вот видишь. Всё что с вами произошло, сохрани в своих воспоминаниях, как очень приятный эпизод жизни. Но – эпизод. И ещё – урок сексуальности, который, возможно, и отношения с мужем оживит.

     - Слушай, а давай на прощание пикничок устроим, как прошлый раз, перед отъездом Николая, здорово ведь было.

     - Было здорово – согласилась Лариса, - но лучше не надо. Ребята будут чувствовать себя ни ловко. Если раньше мы были компанией, то сейчас – нет. Ну, ладно, беги – ждёт. Настройся сама, и его постарайся настроить на мажорный лад.

     За день до отъезда, появился Сергей Георгиевич, вызвав тем самым переполох среди администрации санатория. Поздоровавшись за руку с главврачом, поинтересовался, скоро ли начнут расчищать пруд.

   - Не волнуйтесь, уже запланировали.

   - Это вам надо волноваться, учтите, держу на контроле.

Заметив выходящую из столовой Ларису, не обращая внимания на любопытные взгляды, быстро направился к ней:

     - Добрый день, вот и я, как обещал. В машине – для вас подарок. – И, приобняв опешившую женщину за плечи, подвёл её к служебной «Волге», откуда водитель уже вытаскивал довольно увесистую коробку и обтянутую полотном рамку. – Отнеси это всё в третий номер вот этого корпуса, указал он на корпус, в котором жила Лариса. – Я, ведь, не ошибся? – повернулся он к ней лицом, а мы – поговорим. И, не дав опомниться, всё так же, за плечи повёл её к знакомой уже беседке.

     Наедине с Ларисой, он вновь превратился в не очень уверенного кавалера.

   - Сядем? – убрав руки с её плеч, поставил скамейки друг против друга. – Так удобней разговаривать, люблю, когда глаза – в глаза.

К Ларисе, наконец, вернулась способность соображать.

   - Сергей Георгиевич, вам не кажется, что вы компрометируете меня и своими подарками, и своим обращением со мной.

   - Не кажется. Я действительно компрометирую, но не Вас, а себя. Вы завтра уедете, а обо мне – позубоскалят. Вы же понимаете, как народ любит косточки начальству перемывать. Но мне это – глубоко безразлично. Очень хотелось дотронуться до тебя, ведь понятно, что в такой обстановке «рыпаться» ты не будешь.

   - А мы, уже – на «ты»?

   - Мысленно, я с тобой давно на «ты». Позволишь?

   - Да, ладно, уж – махнула рукой Лариса.

   - С завтрашнего дня я – в отпуске. Знаю, что и у тебя есть неделя не использованная. Что тебе делать в пыльной Чите? Едем со мной. Уик- энд тебе устрою такой, что ни в какие сравнения с этим санаторием не войдёт.

   - Мы уже говорили на эту тему, мой ответ – тот же.

   Сергей Георгиевич соскочил со скамейки, резко сел рядом с Ларисой, тряхнул её за плечи.

 - Не пойму, чего ты «кочевряжишься»? Любую девчонку – позови, за счастье сочтёт.

Ну, что ты теряешь? Может, цену себе набиваешь? Так я – готов платить.

   Пришла очередь вскочить Ларисе:

   - Ты помнишь, что сказала героиня одной известной сказки: «Не дорого ценю я любовь свою, но продавать – не стану, сменяюсь я любовью за любовь». Вот и я, никогда не меняю живое - на мёртвое.

   - Я же обещал – приставать не стану, пока сама не захочешь. Разве так не бывает?

   - Бывает – согласилась Лариса, вспомнив Николая, - но очень редко.

   Сергей Георгиевич, поймал руку Ларисы, потянул её сесть рядом, потом пересел напротив, заглянул в глаза:

   - А просто, пожалеть меня ты не хочешь? Я знаю, такие, как ты, из жалости - на многое способны.

   - Жалость – унижает, ты разве не знаешь? И потом, за что тебя жалеть?

     - Мне кажется, я и так унизился – дальше некуда. Прошу того, что могу получать в неограниченном количестве.

     - Ну, в чём же дело? Вперёд!

       Лариса отняла свою руку и встала.

     - Погоди ты, – встал рядом мужчина. Веришь – нет, но примерно этого я и ожидал, потому и снабдил тебя дефицитными продуктами на дорогу. Но надежда, как говорится – умирает последней. Возьми визитку, возникнут проблемы – звони. И ещё, я не такой уж большой художник, картина – это скорее повод встретиться, но всё же, мне интересно твоё мнение. Позвонишь?

     - Это, что – снова – повод? – улыбнулась Лариса.

     - Всё-то ты знаешь – улыбнулся в ответ Сергей Георгиевич. – Ты – поездом? Машина – нужна?

     - Нет, спасибо, меня проводят.

     - Кто бы сомневался. Позволь, хоть обниму на прощание, и, не дожидаясь ответа, обхватив женщину руками, крепко прижал к себе. Поцелуй пришёлся в щёку.

   Высвободившись из рук мужчины, Лариса махнула рукой и быстро пошла по направлению к корпусу. Вскоре из аллеи вышел Сергей Георгиевич, оглянувшись на окно Ларисы, сел в машину и она, развернувшись, исчезла за воротами санатория.

 В номере Ларису ждали Дуся с Александром.

   - Ой, ребята, я так вам рада, хоть попрощаемся нормально, а то сегодня ни утром, ни в обед вас видно не было.

   - Мы птицы вольные – засмеялся Александр, - в отличие от некоторых, к санаторию не привязаны, но ночуем – дома. Кстати, сегодня по телефону с Николаем разговаривал. Тебе – огромный привет.

   Лариса вспыхнула. Проведённый с Николаем последний вечер показал, что не так уж она к нему равнодушна, как хотелось думать.

     - Спасибо. Как он? Всех бандюков переловил?

     - Ещё не всех, но он старается.

- Увидишь его – передай привет от меня. Скажи: «Жаль, что сдачи не будет», он поймёт. Да, последняя ночь. У вас она, поди, по минутам расписана. Кстати, поезд в Москву – раньше, чем – в Тюмень.

 - Не волнуйся, я самолётом улечу. Провожу Златовласку и ещё наплакаться успею.

   - Ну, что ж, мужские слёзы дорогого стоят. Будем прощаться? По традиции – обмен координатами.

   Лариса достала блокнот. Из него выпал листок, на котором была написана всего одна фраза: « Здравствуйте, дорогие мои мама и папа…».

   - Хорошо отдохнули, даже письмо родителям не смогла написать – времени не хватило.

Чтоб не видеть женских слёз, Александр, обняв на прощанье Ларису, ушёл.

   - Мы, ведь, будем писать друг другу, не потеряемся? - Спрашивала Дуся, сквозь слёзы.

- Непременно – отвечала Лариса, у которой тоже стоял комок в горле.- Вы ужинаете в номере?

   - Нет, Саша столик заказал в грузинском ресторане.

   - Тогда кончай реветь, а то – глаза покраснеют, носик твой очаровательный распухнет, а ты должна королевой быть в этот вечер – говорила Лариса, вытирая щёчки Дуси бумажным полотенцем. – Я уезжаю первая. Давай ещё раз поцелуемся и – беги. Помни, только – королевой!

   Проводив Дусю, Лариса взяла листок с начатым письмом. Ни о чём постороннем думать не хотелось, и она снова вложила его в блокнот. В дверь постучали. Вошёл Виктор с небольшим свёртком в руках.

   - Это – от Ленки, - сказал он, обняв Ларису и положив свёрток на кровать. – Потом посмотришь. А сейчас – поехали.

   - Далёко?

   - Узнаешь. Жена меня сегодня домой не ждёт.

   Ехали быстро. Вначале – вдоль виноградников, потом мотоцикл свернул на неширокую дорогу, идущую между довольно высоких для данной местности холмов. Вскоре колёса мотоцикла прогрохотали по дощатому мостику, проложенному над шумной речушкой. Попетляв ещё немного, Виктор остановил своего «коня» возле небольшого деревянного строения, окруженного живописной глинобитной стеной, украшенной лепным орнаментом в восточном стиле.

     - Куда это мы приехали?

     - Это – ресторан, называется «Охотничий домик». Хозяин – мой друг, абхазец Олег, вместе в Афгане служили.

     - Всё нетипичное, какое-то. Имя Олег – для абхазца, вид домика – для ресторана.

     - Ты ведь любишь экзотику. Такого ты не встретишь больше нигде.

     Зазвучала восточная музыка. Из дома вышли музыканты в национальных абхазских костюмах во главе с хозяином.

     - Проходите, гости дорогие, давно вас ждём.

       Войдя в дом, Лариса застыла, поражённая необычайностью увиденного. В центре помещения располагался горящий очаг, дым из которого выходил в отверстие на потолке.

Над очагом на цепях висел большой котёл, в котором что-то кипело. На стенах красовались охотничьи трофеи: рога животных, название которых ей предстояло ещё узнать, медвежья шкура, чучело огромного орла с раскрытыми крыльями. Вдоль стен стояли деревянные столы, подле них – лавки, покрытые домоткаными коврами.

       Виктор с улыбкой наблюдал за её реакцией:

     - Что скажешь?

     - Просто – нет слов.

     - Лариса-джан, проходите к центру стола – пригласил хозяин.

   Как по мановению волшебной палочки, из невидимой ранее небольшой двери, расположенной в дальнем углу помещения, появились, опять-таки в национальной одежде, мужчины, несущие угощения. Первый из них быстро набросил на стол полотняную скатерть, на которую тут же были установлены блюда с дымящими закусками. Из висящего на цепях котла деревянным черпаком один из мужчин накладывал в большую чашку что-то напоминающее рисовую кашу.

   - Это – мамалыга – шепнул Виктор – из кукурузной крупы. Здесь она используется вместо хлеба. Варится без соли.

     Повинуясь жесту хозяина, музыканты отложили свои инструменты и тоже сели за стол.

   - Что будешь пить? – спросил Виктор. – Рекомендую – указал он на небольшой бочонок с краником, стоящий в центре стола, – вино собственного изготовления. Можешь, конечно, коньяк или «Кинздмараули» своё.

   - Нет уж, экзотика – так экзотика. Давай – из бочонка.

   - Друзья! – поднялся хозяин с бокалом в руках – сегодня у меня особенный день. Наконец-то мой друг, мой боевой товарищ Виктор принял приглашение откушать мой хлеб-соль. Бывают братья по крови, бывают друзья детства, но дружба, скреплённая порохом, не идёт, ни в какие сравнения, ни с тем, ни с другим. Вначале он спас меня, раскидав «духов», которые тащили меня в плен, потом и мне выпал случай вынести его из-под огня без сознания. Так давайте выпьем за его здоровье. Чтобы жил он долго, чтоб родил и вырастил сына-богатыря, силой, отвагой и удалью в отца своего, моего друга Виктора.

     Тосты «сыпались» один за другим. Вино, и правда, оказалось превосходным, оставляя во рту послевкусие свежего винограда. Слегка захмелев, Лариса тоже не удержалась и попросила слово.

     - Я была в Абхазии. Поистине – райский уголок: тёплое море, изумительной красоты горы, озёра, водопады. Хочу рассказать, каким образом достался он абхазскому народу.

Когда Бог, после сотворения Мира, раздавал земли, и получили их уже все народы, появился представитель Абхазии, опоздавший к началу церемонии. Это был высокий юноша, шириной плеч соперничавший с размахом крыльев орла, талия его вполне уместилась бы в кисти рук юной девы, ясные очи – ровнялись с глубиной и синевой высокогорных озёр. Сурово насупил брови Бог, решив наказать ослушника, отдав ему топи да болота. Но юноша опустился перед Создателем на одно колено и сказал:

   - Воистину заслужил я гнева и наказания твоего за нарушение приказа явиться к назначенному времени, поэтому не прошу милости. Но, даже зная о наказании, не мог поступить иначе, так как именно в этот час гость ко мне пришёл, и принял я его, как велел мне закон предков.

     И расправил Бог брови, и улыбнулся словам юноши:

   - Не накажу, а награжу я тебя. Ты поступил так, как подобает поступать каждому Человеку.

Есть на земле райский уголок, который я для себя берёг, но не хочу уступать тебе в благородстве, поэтому дарю его твоему народу.

   Этот уголок – и есть Абхазия. Мой тост – за гостеприимство, которым славится народ Абхазии, и что нам демонстрирует сейчас славный его представитель – наш хозяин.

   Беспокоясь за свою драгоценную пассажирку, Виктор угощения пробовал, но вина не пил. Как ни весело было в этой компании, но в глазах и Виктора, и Ларисы нет-нет да мелькали грустинки. Ближе к полночи, распростившись с хозяином и другими гостями, пара, оседлав мотоцикл, тронулась в обратный путь.

   На сей раз ехали медленно. Какие чувства владели Ларисой, когда прижавшись сзади к Виктору, ощущая напряжённость его мышц, вдыхая знакомый запах, покачивалась на заднем сидении мотоцикла и знала, что подобного в её жизни больше не будет? Почему- то вспомнились строчки из стихотворения любимой поэтессы: «Сто минут счастья! Разве этого – мало?».

     В корпусе, взявшись за руки, спокойно прошли мимо полудремлюшей дежурной, взор которой несколько прояснился, при их появлении. Включили свет, и какое-то время молча стояли, глядя в глаза друг другу.

     - Напишешь?

     - Нет, Виктор, ни к чему.

     - Господи, что это было!? – взявшись за голову и шагнув в сторону, простонал Виктор.

   Поборов в себе желание броситься ему на шею, Лариса подошла к кровати, машинально взяла, лежащий на ней свёрток.

   - Ты говоришь – от Ленки, интересно, что это?

Развернув его, увидела красиво вышитую крестиком «думочку», внизу ярко выделялось сделанное гладью слово: «Спасибо». Села на кровать, устало откинулась на подушку.

   - Спать хочешь? – присел Виктор рядом.

   - Честно? Очень.

   - Можно, я тебя раздену.

   - Даже – нужно – пропела Лариса, подняла руки и закрыла глаза.

Потушив верхний свет, Виктор с минуту молча пристально разглядывал её. При таинственном свете ночника, Лариса казалась очень молодой, почти юной.

Раздевшись по пояс, он начал медленно, ласкающими движениями снимать с неё одежду. Лариса вначале мурлыкала сквозь лёгкую улыбку, но постепенно затихла, потянулась и задышала легко и спокойно.

     Глядя на лежащую перед ним обнажённую женщину, Виктор удивился новому чувству, возникшему где-то за грудиной, чувству нежности. Накрыв Ларису простынёй, снятой с соседней кровати, он прилёг рядом, обнял, женщина шевельнулась, но не проснулась. Желание оберегать её сон не проходило. Приподнявшись на локте, время от времени нежно касался губами волос Ларисы, целовал, освобождая от них, ушко. Ближе к утру, ласки стали настойчивее.

   -   Доброе утро, - успела сказать Лариса, просыпаясь…

       Заря ещё только начинала свой разбег, подкрашивая верхушки редких облаков абрикосовым цветом. День обещал быть погожим и солнечным. Теперь уже женщина любовалась мощным торсом и соболиными бровями спящего мужчины. Бессонная ночь, последовавшие за ней, бурные ласки, неожиданно крепко ударили ему в голову, и он буквально отключился, забылся в глубоком, но коротком сне, так как через несколько минут вздохнул и открыл глаза.

   - Проспали?- подскочил он в кровати.

   - Да ты спал-то всего ничего. Успеем.

   Пока Лариса принимала душ и приводила себя в порядок, Виктор перенёс её вещи в люльку мотоцикла. Заметив сверху знакомую коробку, Лариса, сказав, что её – не надо, вернула «презент» в номер. Ехали не спеша, на вокзал прибыли к самому началу посадки.

   Разместив багаж в ящике под нижней полкой – вышли на перрон.

     - Лариса, может быть…

     - Не надо, - закрыла она рот Виктора своей ладошкой. - Иди, мой хороший, иди, не оглядывайся - крепко поцеловала в губы и, развернув, слегка подтолкнула в спину.

     - Лариса, вы в каком купе?- услышала она голос сзади.

     - Во втором – ответила машинально, глядя в след Виктору, который уходил, покачиваясь и спотыкаясь.

     Вернувшись в купе, застала там незнакомого мужчину, который протянул ей злосчастную коробку.

     - Вы забыли. Главврач велел срочно вам доставить. Счастливого пути – помахал рукой мужчина и вышел.

     Вошедшие в купе попутчики Ларисы – гражданка с девочкой лет тринадцати, увидели женщину, которая держала в руках коробку и смеялась так, что слёзы в три ручья текли по её щекам. Просмеявшись, промокнув лицо салфеткой, всё ещё всхлипывая, Лариса сделала приглашающий жест растерянным пассажирам:

      - Проходите, пожалуйста, располагайтесь, давайте будем знакомиться и – пировать.

Не пропадать же добру – произнесла она тише, вспомнив, фразу, сказанную Николаем после ресторана.

                             ЭПИЛОГ

     На День милиции, Лариса решила придти на работу в новой форме, тем более, что надевала её только один раз, когда заслушивала приказ о присвоении ей звания майора. В отделе секретарь подала ей конверт.

     - Лариса Ивановна, вам письмо, не знаю, как регистрировать, нет обратного адреса, понятно только, что из Анапы. Какая красивая пара – добавила она, увидев в руках Ларисы, выпавшую из конверта фотографию, – мужчина – просто киногерой, а женщина-то – беременна.

       На обратной стороне фотографии было написано: «Поздравляем с праздником! И нас поздравьте»! Виктор и Елена.

                КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ

   ВАЛЕНТИНА ИЗМОДЕНОВА

Тел. 89049886041, 89826635878.

    

Добавить комментарий

Имя (обязательное)

E-Mail (обязательное)

Подписаться на уведомления о новых комментариях

Обновить

Отправить

Отменить